Предварение. Записей предыдущего года у меня не было. Отпуск мы провели на одном месте, и мне не пришло в голову писать дневник. А жаль…Летом 96г. мы были на свадьбе, устроенной «коммунарами» общины «Любутка», уже укоренившейся в деревне Монино Тверской области, строить коммунизм в которой за несколько лет до своей свадьбы приехал из Германии наш нынешний младший зять Михаэль (Миха) и где встретил нашу Аню. Кроме праздника была у мужчин (Михи, Вити, Тёмы, Алёши и, скорее всего, Володи Сулимова ) тяжкая работа – закладка глубокого фундамента нового дома Михи с Аней и с уже стоящим в своём манеже Алёшиком (внутри фундамента со временем образовался цокольный этаж). Остались фото от тех дней и яркие картинки в памяти, и может я когда-нибудь соберусь их описать (если успею до того, как они померкнут). А пока перепечатываю то, что писалось уже в 97году.
В поездках я всегда писала дневник, сейчас почем-то забыла об этом. Может потому, что статус у меня сменился – «путешественница» на «гостья». Но вчера погуляла 5 часов по Любеку и вспомнила, что быть «путешественницей» мне более свойственно, чем «гостьей». Поэтому начну писать и восстановлю кратко прошедшее.
13-14 февраля. За 5 минут до конца 12февраля отправился поезд, который повёз меня в Берлин. Мой попутчик - 33-хлетний «новый монгол», а в последнюю минуту вошел в купе с одной целлофановой сумкой, наполненной пивными бутылками, «нацмен», как определил его «новый монгол» - красивый, не больше 30лет, скромно держащийся человек «кавказской национальности». Он сошёл этой же ночью в Орше, и после этого «новый монгол» крепко уснул, да и мне стало легче. И больше к нам никого не подсаживали. Среднюю, низко нависающую полку мы убрали и смогли вернуть кресла в исходное положение.
Мой попутчик работает в коммерческой фирме, преуспевает, дом купил для семьи, в которой двое деток. Сейчас едет к брату, который работает в посольстве, а от него поедет смотреть Испанию. На обратном пути остановится в Чехии, где учился в школе и институте. Одна из его сестёр живёт в Германии. Так что монголы, как и русские, рвутся в другие миры.
Жизнь в поезде тихая и мирная: с попутчиками в соседних купе не знакомимся, выдерживаем трёхразовый режим питания и много спим – у монгола сбой времени, а я укачиваюсь и немецкий не учится. Из дорожных впечатлений – просящие глаза белорусских женщин в Бресте – купите! Монгол купил курочку за 20тыс. и картошку за 5 тыс. Недёшево.
Таможенники наши вещи не смотрели – зря сосед перекладывал в мой рюкзак блоки сигарет. А из соседнего купе немцы сгрузили коробки с музыкальной аппаратурой – хозяин поехал дальше, пообещав забрать их на обратном пути.
15 февраля, суббота. В 6 утра приехали в Берлин на Lichtenbergbahnhof. Мой попутчик показал, где можно купить билеты. Я порадовалась за немцев, которые не толпятся часами в очередях за билетами, а покупают их в течение двух минут у приятных кассиров, сидящих у компьютеров за открытой стойкой (не за маленьким окошком). Положив в карман билет выходного дня (35мк) и свежераспечатанную связь трёх поездов до Любека вместе с Аниным факсом той же связи и найдя, с какой платформы будет отходить нужная электричка, отправляюсь на прогулку по пустынным субботним утром улицам. Удивляться и радоваться не пришлось – идти пришлось вдоль слитных мрачноватых домов с нумерацией, как в Америке, по подъездам. И только встречная собачка захотела со мной поиграть.
Поездка в Любек с двумя пересадками оказалась несложной и даже приятной: мягкие индивидуальные кресла, как в наших сидячих в поездах дальнего следования, тепло. На пересадках я «текла» то бегом, то не спешно, вместе с пересаживающимся народом. Первые два поезда приходили- уходили точно, последний опоздал на 10мин. И это было неудивительно – мы ехали по территории Восточной Германии. В Любеке меня встретил Миха и отвёз домой на свежекупленной «Ниве». Элизабет и Херман вышли встречать за калитку, а дома ждал накрытый с многими блюдами стол. Я раздала свои скромнейшие подарки и от всех приветы. Как хорошо, что Аня может меня переводить!
А потом мне показали Настеньку – крошечную, милую девочку, скоро проснулся Алёшенька и стал смотреть на меня неотрывно, изучающе. Изучил - признал. Он бесконечно мил. Круглая мордашка в детских кудельках, умненькая, радостная. Всё изучает, все действия повторяет. Посуда из рук у него почему-то не падает, игрушки в первые два дня при моём участии он собирал, а потом перестал. Осмысленные слова только «пока» и «на», причём «на» выражает всякое желание и очень выразительно. Гулять любит самостоятельно по другой стороне улицы или в другую сторону, лужи очень любит. Смеясь морщит носик, как маленькая Аня. Смеётся охотно, но просыпается от послеобеденного сна с плачем (с трудом). Для Настеньки имеет специальный нежный звук. Мне подарили семейное фото, где в центре Настенька, но всё внимание забирает Алёша с огромным интересом на неё смотрящий.
Днём мы с младшими Гайерами погуляли по прибрежному парку. Мы с Аней спешили рассказать одна другой свои события.
На вечер старшие Гайеры пригласили меня на концерт студентов-скрипачей и предложили перед концертом поспать. Я же, возбуждённая встречей, не послушалась, за что и поплатилась –первых скрипачей (от начала и после антракта) я выслушивала внимательно, да и звучали Бетховен и Шуберт. Дальше начиналась борьба со сном с переменным успехом. Вежливая Элизабет потом говорила, что я ей не мешала, что она вовсе и не видела, как я засыпаю. Интересно, если б я поспала до концерта, спала б я на нём? Ведь и раньше случалось… Элизабет и Херман на концерте были как огурчики. Я не устаю вспоминать шутку Ф.Кривина о французах: «В метро они не спят. Я не знаю, когда они спят, но в метро не спят».
Гостевая комната оказалась на втором этаже, где и цветочки, и бутылка воды, и кресло-качалка, и вид из окна на их улицу, а по стенам М.Шагал, М.Гайер, М.Сулимова и др. художники, которых я не знаю. Рядом спальня младших Гайеров, так что Алёша – мой частый гость.
16 февраля, воскресенье. День проходит светло и празднично, в общениях. Гуляем с Аней и ребятками. Осматриваю дом. На первом этаже большая гостиная, где сейчас кровать Элизабет (ребята заняли её спальню). Гостиную Херман и Элизабет пристроили к дому ещё в молодые годы своей семьи, а дом купили они 25 лет назад, уже после рождения трёх детей. Из гостиной две ступеньки ведут в столовую со слегка отделённой от неё кухней. По разные стороны от столовой комната Хермана и бытовые комнаты. На втором этаже две спальни и туалет с душем. И ещё есть третий этаж – под крышей – с просторной спальней, куда можно попасть по складной лестнице, выдвигающейся из потолочного люка. Есть две пристройки –сарай и велогараж, а также навес для машины. Много книг, много шерстяных мотков, много цветов. Аня сказала, что перед моим приездом была генеральная уборка, хотя обычно по пятницам убирает соседка за 50мк. Наружная дверь дома закрывается на ключ, но дверь со стороны двора открыта и ночью (правда задвижка имеется и, может, без нас её двигают ). Машина Михи стоит просто перед домом.
Во дворе ( не столь ухоженном, как соседские) есть фруктовые деревья, кусты, несколько грядок и, как сказала Элизабет, много цветов. Главное в нём – большая зелёная лужайка, на которой Алёше привольно. А ещё под деревьями яма с водой, и Алёша в двух ручках носит от дома камни, чтоб туда бросать - вода его интересует.
Херман, в основном, дома - сидит у компьютера или играет на скрипке. Когда нужно на репетицию или за хлебом, он садится на велосипед или на машину, если она дома. Ещё он готовит обеды. Элизабет из школы на машине приезжает к обеду. После обеда - отдых, чай, домашние дела, Алёша; после ужина – подготовка к занятиям на завтра, немного телевизора, вечерние беседы.
Но в этот вечер Элизабет повезла меня в Ratzeburg , живописно разместившийся на озёрном острове, связанным с «материком» дамбой. Славяне поселились на нём в XIв. И звался он тогда Ратибор. Старинный романский замок XIIв. в зарослях винограда, со старым кладбищем, на краю которого установлен позолоченный лев – символический памятник основателю замка Льву (?). Он очень запомнился мне, а у Элизабет с ним, наверное, много связано – в молодые годы Гайеры с детьми сюда ездили купаться на озёрное мелководье.
А днём мы все ездили на море: гуляли по берегу Любекского залива, любовались чайками, воздушными змеями, пароходами, катерами.
17 февраля, понедельник. День был занят гуляньем с Алёшей и Настей, разговорами по-русски с Аней и попытками разговоров по-немецки с Херманом и Элизабет. Херман предложил мне прочесть столбик из своей газеты, смысл которого я без труда поняла, но при чтении вслух наделала массу ошибок. После этого у него похоже пропало желание меня учить. У Хермана устойчивое представление о жизни, снисходительность, развитое чувство юмора. Он, в отличие от Элизабет, не ходит по воскресеньям в церковь. А она ведь учитель религии и труда в вальдорфской школе. Жалуется на семиклассников – для уроков в 7-ом классе надо много готовиться. Здешние «вундеры и киндеры» вроде наших в песне Ю.Кима.
Вечером Элизабет повезла меня в свою школу, провела по коридорам и классам. Всё добротно. Вальдорфский наш учитель нашёл бы, конечно, много общего, а я только доски с такими же рисунками (первый класс) и выставки детских рисунков. Есть у них ещё и малые классы для детей, с которыми больше занимаются, чтоб подтянуть до уровня сверстников. Грише б в таком учиться.
А день прошёл в восхищениях Алёшенькой, в разговорах с Аней о Монино, о ней, о будущем. Меня удивило, что у Ани есть желание, живя в Монино, работать переводчиком, когда детки подрастут. Может, я плохо знаю свою дочку, и у неё всё же получится «застольная работа»? А как было бы здорово! Всё-таки это интеллектуальная работа для них двоих. Имея живой ум, она могла бы делать неординарные переводы.
18 февраля, вторник. День прошёл без особых событий. Утром только были переживания. Накануне дозвонилась в Гамбург к Гале Люхтенхандт и узнала, что наши материалы ждут в Бременском архиве. Потом дозвонилась до Г.Суперфина и долго с ним разговаривала. Договорились, что пришлю список того, что сдали в Народный архив, поищу архив Гершуни, подумаем о передаче «Поисков взаимопонимания» (он обещал сделать хорошие копии), а он посмотрит, есть ли в Бременском архиве Витина работа «Советский читатель вырабатывает мировоззрение» и даже пришлёт на Михин счёт деньги на почтовые расходы.
Утром я отправилась на почту с целлофановым пакетом, в котором были «Голос» №19 и ЗЭКи №9 и 10. Но у меня их не приняли, сославшись на то, что нет пакетов для бандеролей, и посоветовали обратиться в книжный магазин. Я думала, что там продаются почтовые пакеты, но для меня поискали коробку из-под книг и не нашли подходящую. И из меня полился поток обидных слёз (Миха не захотел помочь мне в отправке). Потом Элизабет заставила Миху найти использованный почтовый пакет, который, несмотря на штемпели, можно было повторно использовать. И в 3 часа я сдала Танино письмо (3мк) и свою бандероль. Но сумрак сошёл с меня только вечером, когда Элизабет повезла нас с Алёшиком на биоферму, куда она ездит за чистыми продуктами. Пока она этим занималась, мы с ним гуляли, и я, увидев мяч около столба с баскетбольным кольцом, с большим удовольствием его туда побросала. К удивлению своему, я часто попадала. Для Алёшика были шустрая свинья, три ленивых, мохнатых лошади и много-много коров.
19 февраля, среда. Утром гуляли с Аней и детьми вдоль реки под накрапывающим дождём, а после обеда в том же составе – по магазинам, где купили в подарок к крестинам напольную лампу. Тяжёлая вещь. Элизабет подарила коляску, а мы всего лишь лампу. По возможностям. На обратном пути Алёшик начал сопеть у меня на плечах, пришлось разбудить.
Вечером Элизабет возила меня в марципановое кафе. Ах, если б я умела говорить по-немецки, как бы это добавило удовольствия от посещения такого приятно-вкусного места! Оно расположено рядом с ратушей, и я не утерпела - заглянула туда. И вдруг поняла, что хочу погулять по городу.
20 февраля, четверг. Я ушла гулять по старому городу после обеда. До него от Гайеровского дома 2км (на обратном пути мне показалось, что гораздо дальше). Ходила от шпиля к шпилю, чтоб не пропустить ни одного красивого фронтона, ни одной детали украшения, ни одного нового разворота улочек.
Вот у дома стены с повалом, а у ц. Марии прямые и черный шпиль, прозрачный на крыше, который возводил кто-то из знакомых Гайеров.
Зашла в церковь (?), полюбовалась барочным органом и алтарём. От неё путь на следующий шпиль, шпиль церкви Якоби. К сожалению, она в 3 часа уже закрылась. Мне осталось только походить вокруг и помянуть добрым словом неизвестного мне святого – покровителя моряков и рыбаков. Много старинных домов вокруг Якоби-кирхи, высоко поднявшей свой шпиль с часами, у которых одна стрелка, но и этого достаточно.
Оттуда в Мариенкирхе. Она ещё не была закрыта. За пять лет, что прошли, когда мы её увидели первый раз, многое забылось, и я вновь удивляюсь «Танцу смерти» на огромном витражном окне и его фрагментам на картинах. И средние века люди изображали смерть чаще, чем сейчас. Рядом с этим витражным окном красивые астрономические часы. Аня говорила, что в 12 часов открываются дверцы и начинает звучать музыка и двигаться по кругу исторические фигурки. Не довелось мне увидеть парад немецкой истории, да вряд ли я поняла б, кто есть кто. В одной из капелл погибшие во время бомбёжки колокола, на столе (престоле?) не смогла понять, что изваяно, крест простой, орган современный, мадонны, мраморные барельефы, эпитафии, очень готические колонны, арка разрушенная, невысокая, на заднем стекле витражи современные. Чтобы увидеть свод, надо голову откинуть до предела. Наверное, это и есть чудо – такой огромный корабль перекрыт такой огромной, в небо вытянутой арочной крышей.
Походила потом вокруг ратуши – на ней каждая деталь хороша. К Холшен-тур не подойти, не потрогать было невозможно. Почему-то прошлый раз я не заметила, что обе башни наклонились одна к другой. Вспомнила, как Элизабет рассказывала, что Любек бомбили немного, т.у. жена Черчиля его любила – красота города оказалась спасительной для него.
Потом я пустилась просто так бродить по городу – прочёсывать его улицы. На одном из балконов увидела скелет смерти, а на соседнем окне надпись «Это моя жизнь, и я должен её прожить не хуже дяди». Ни Миха, ни Херман не могли мне толком объяснить, что означает эта фраза.
Дошла до городского монастыря, превратившегося сейчас в выставочные залы. Вход свободный и я, конечно, походила, посмотрела немногочисленные экспонаты, но почему-то ничего не записала. Наверное, отложила на субботу, узнав, что в субботу в 11.30 экскурсия по монастырю, и я загорелась желанием в ней участвовать.
Дошла до красивой Hafenturm, на конце длинной оси города со стороны моря. Выйдя из ворот и свернув направо к реке, пошла вдоль городских стен-домов по направлению к дому, не уставая заглядывать в путеводитель.
Доплелась до Гайеровского крылечка в полной темноте, не утратив желания завтра отправиться по музеям. У Элизабет конференция, и она пришла позже меня.
21 февраля, пятница. Начала читать газету «Мы в Германии». Все литературные странички хочется забрать с собой для Вити. Аня говорит, что Алёшенька после моего приезда стал произносить больше звуков. Повторюшка. Погуляла одна с коляской и Алёшиком. Вернулись домой с его мокрыми ногами и с моим испачканным пальто – пыталась опередить Алёшу и поскользнулась. Зато перед этим так приятно посидела на солнышке, покачивая коляску и улыбаясь Алёшику.
В 12 часов я уже подходила к старому городу и прямиком направилась в музей, размещённый в монастыре св. Анны. Когда-то герцог Магдебургский женился на любежанке … (не перевела). По этому поводу группа состоятельных горожан решила создать в городе второй женский монастырь, и уже к 1515году он был готов, но через17 лет при реформации разрушен. Прошло время, и он был как-то восстановлен. И вот иду я по крестному ходу – закрытому четырёхугольному коридору, из которого время от времени случаются выходы в разные помещения. Я настроилась смотреть основательно, и это оказалось удивительно приятным занятием. Сейчас я перепишу наиболее значительное.
От 16 века несмотря на то, что реформаторы уничтожали «идолов», осталось всё же много: деревянные и бронзовые скульптуры, резные камни перед входом в дом и пр. Мне не удаётся как-то систематизировать мои записи, поэтому перечисляю всё подряд.
1.Доска с гербом, 1245г
2.Ручка с украшениями вокруг неё (из человеческих фигурок) из ратуши, 1340г.
3.Капители конца 13в. с изображением Святого семейства
4.12 сидящих апостолов – глубокий рельеф, 1240г.
5.Христос на камне в кровавом (?) потоке
6.Висячая (?)двойная мадонна
7.Пётр и Павел –достойные люди – деревянные фигуры, 1380г.
8.Благовещение (архангел Гавриил почему-то хитроватый)
9.Скульптуры (замечательные!)пяти умных и пяти нескромных(с красивыми причёсками) женщин (to:richren)
10.Захарий и Анна в объятиях друг друга, 1400г.
11.Бюст королевы Маргариты из Дании, 1420г.
12.Витражи, 1460г.
13.Архангел Михаил, побеждающий зло, а это зло протягивает к нему руки. Дерево очень красиво. Форму овала создают крылья, а внизу то самое зло.
14.Поклонение королей – блеск. Вкраплены картины Hugo van de Goes, другие картины из Антверпена с суровыми лицами
15.Дверь со старобиблейскими сюжетами (60-ое клеймо «манна небесная»), 1480г.
16.Много Пьет (на одной из них выразительная глубокая скорбь)
17.Деревянный красавец Георгий и коленопреклоненная, с восторгом на него глядящая царевна, 1504г
18.Wurzel Jesse –алтарь (12 аппостолов разместились на ветвях дерева, растущего из груди сидящего на троне царя Давида)
19.Царь-отец с умершим Христом на коленях
20.Святые разных веков в одной церкви и коленопреклонённый пастор (икона-картина), 1520
21.Спящий Христос
22.Мадонны разных времён
23.Христос с верующими (лица разные, скорбные)
24.Реформатор Иоганес Бугенхабен
25.Мраморный господин в молельном состоянии, красивый, 1560г
26.Купец с горностаем, с перстнем, подстриженный под горшок
27.Адам и Ева перед судом Троицы, ведомые Сатаной, связанные змием. Угловые клейма –семейные: семья поддерживается ангелом, ещё кем-то, Адам и Ева у райской яблони и в аду
28.Самаритянка (обнажённая)
29.Лев с большим круглым языком
30.Несколько изображений с художниками и их картинами
31.Очень много алтарей –складней, при этом центральное изображение может быть скульптурным или живописным
32.4-хметровый алтарь Марии: великолепные бронзовые фигурки, очень индивидуальные, сочувствующие; рядом с Мадонной Катарина и Варвара, сверху Георгий и Христофор; внизу четыре клейма: Благовещение, рождество, поклонения.
Только в этом музее я узнала о св. Sippe, которая, судя по количеству детей вокруг неё, покровительница детей и матерей (одна даже кормящая); увидела алтари неизвестных и малоизвестных мне святых, Антония, Лауренса, Томсона, Марии Магдалины (на нём внизу барельеф охоты), Гертруды, Анны, Rese-altarс Мадонной и Христофором, знаменитый алтарь Луки (на нём внизу Христос между четырьмя отцами церкви). Неизвестным для меня был Григорий – он стоит обнаженный и от него текут множество струек на окружающих его церковных и нецерковных лиц. Непонятный мне сюжет: раненный Давид и крепкий Христос, а внизу –король Давид и Исайя как два договаривающихся купца. Несколько очень хороших, выразительных Passionsalter, включающих и само распятие и эпизоды ему предшествующие. Самое древнее распятие (вторая половина 14века) очень близко к нашим – мало фигур и лица «в себе». На других много людей, много сцен, бывает, что и из жизни Марии, при этом женская группа у креста очень эмоционально сочувствует Марии. На одном из таких алтарей забавно изображение Христа, вышагивающего из гроба. И наконец, живописный алтарь из ДОМа Ханса Мем… (1496г.). Куплен он у художника для ДОМа, а почему он оказался в музее, не вычитала. Это была последняя многолетняя работа мастера. От женских фигур трудно оторвать глаз, да и сами распятые и все фигуры вокруг – живые соучастники, не отпускают. Я долго сидела в этом маленьком зале. На этом алтаре – слева путь на Голгофу, справа вынос тела из пещеры.
На втором этаже тоже много всего интересного. Ну, прежде всего, два изображения ганзейских контор в Новгороде и Брюгге с двуглавым орлом между ними. Брюгге представлен одноглавым орлом, пьющим вино, а Новгород – бородатым купцом в шапке. 1527год – уже и конторы новгородской не было, а память осталась. Смотрела я с удовольствием деревянную резьбу: фигуры на потолочных откосах, многослойные кружева из дерева, сундучок, ложечница, ларцы, сундуки, модели для марципановых изделий и пр. Под готическим свод в первом зале посадили ганзейца.
Я не знаю, что не успела досмотреть (в 4 часа мне сообщили о закрытии музея). Зато успела посмотреть очень красивый фарфор18века, одежду, портреты. Заполненная увиденным я в эту ночь не могла уснуть до 2-х часов, а мои рассказы даже завели Аню –ей захотелось в музей.
22 февраля, суббота. Сегодня я отправилась в центр прямо с утра и в 10 часов была уже в ДОМе. Внутреннее помещение его просторное: в центре большой стол, с четырёх сторон ряды стульев с мягкими сидениями, простой современный орган. Основное окно в современных витражах (абстрактных), по которым можно бесконечно двигаться глазами. В капеллах за красивыми решётками –огромные мраморные гробы. Глаза останавливаются на старинных часах, на огромном деревянном распятьи, размещённом на траверсе высоко над головами. Под распятьем три скорбные женские фигуры. Стены украшены картинами, скульптурами, барельефами. Один из барельефов изображает 12 апостолов – Петра выделила по ключу, остальные с топориками, мечами, но и с книгами. Каменное поклонение очень выразительно. Долго рассматривала каменную (мемориальную) доску с пастором и евангелистами в кругах по углам. Из картин хочется записать следующие: огромный Христофор, апостол Пётр в виде мужика с поднятым пальцем, читающего Библию, чеканная эпитафия воителю и совсем немного фресок с изображением Христа и Марии.
Размечталась я на концерт хора мальчиков прийти, но не удалось – мы поехали в Шверин. Оказалось, что ушла я из ДОМа, мимо его 800-летнего бука насовсем. Путь мой был на другой конец города по звенящей музыкой улице Parade. Попались сборщики подписей под требованием к властям города не заводить новую газету, которая собирается писать о работе всех предприятиях города. Херман вечером ничего подписывать не советовал, хотя сам тоже не видит нужды в новой газете.
Подходя к монастырю, я окончательно осознала, что пояснения гида не пойму, купила простой билет (без экскурсии) и хорошо походила, хотя старинного в быв. монастыре почти ничего не осталось. История его началась в 1225году, когда в Хронике (уж и не знаю, как она называлась, у нас - летопись) появилась запись о его разрушении датчанами (построен, значит, раньше). Датчане и восстановили его в 1229г., дав имя М.Магдалины, которая была патронессой датчан в борьбе с немцами. Много столетий было у монастыря на достройки и перестройки (его прямоугольный крестный ход, наверняка, был образцом для монастыря св. Анны). А теперь вот оба стали музеями. Здесь экспонатов немного. Я упомяну только фигурки по концам сводов, остатки мозаики, геометрический мозаичный пол в зале для подготовки к литургии. В зале две большие фрески, на одной из которых Григорий, а кто на второй – не удалось узнать. Своды расписаны растительным орнаментом. Со второго этажа увидела круглый дворик - при нацистах здесь была тюрьма для социал-демократов и дворик соответственно –тюремный. На втором же этаже, скорее всего, постоянная выставка о социал-демократах. Запомнилась картина с очередью безработных в конце Веймарской республики. Среди читаемых русских писателей Л.Толстой, М.Горький, И.Эренбург. Запомнился плакат «Через свет к ночи» (свет от пожаров).
Видела экспонаты сложенной выставки «Аспекты еврейской жизни в Любеке». Ещё я долго пробыла на выставке по истории монет. Оказывается, монеты появились во Франции в 793году и пошли по Европе. Вот и получилась эта выставка историей купечества и торговли. Отмечают 6 эпох: I-с середины XII в. до 1669г , когда купечество играло ведущую роль в гражданской жизни Любека; II-1669- 1842гг. – спокойная работа, участие в 12 коллег. собран.; III – 1842- 1898гг. – на перевале; IV- 1898 – 1934гг. –разрушение цехов… У двух последних периодов стоят вопросы, наверное, не перевела И всё это на фоне большой яркой панорамы Любека XVIIв. В дополнение подвал с товарами, покупаемыми купцами : бочки, ткани и т.д., а между ними фигуры торговцев. Есть для сравнения столбики денег: в Любеке самый высокий, в два раза ниже в Гамбурге и Бремене. В остальных европейских городах просто маленькие.
Посмотрев в последний раз на живописный двор монастыря с дорожками и зеленью, я двинулась к выходу.
На моём пути оказалась открытая в этот час ц. св. Якоби, и я, конечно, в неё вошла. Увидела с одной стороны два старинных органа с разными нарядными лестницами, а с другой – барочный престол с мраморными фигурами. На многих столбах фрески или их фрагменты с неузнаваемыми мной ликами. Есть, конечно, портреты пасторов и филантропов. На одном из столбов Anna S.(Selbaritt?) держит на руках Мадонну с младенцем, на другом – Павел, а внизу его смерть от меча. Церковь моряков хранит память о погибших в 1957г на паруснике «Памир» в виде его макета и о немногих спасшихся на лодке «Памир». Парусник был построен в 1911г.
Рядом с ц. св. Якоби старинный госпиталь, который моряки –торговцы построили для бездомных и больных ещё в 1265г. У него своя церковь, внутри просто украшенная. На витражных стёклах гербы и остатки живописи. Замечателен Христос в ареале, а под ним резной складень со святыми и четырьмя сценами. По стенам мадонны и святые. Рядом с Христом, в неглубокой нише ветхозаветная троица со зверями вокруг. Идёт реставрация. Над балконом срезанные арками потолка реставрированные фигуры (центральной нет). Есть ещё Успение, на наше похожее.
До исторического музея в Holstentor`е я шла уже по притихшим обезлюдившим улицам: обеденное время –домашнее время. Здесь я узнала, что в 6км от нынешнего Любека, где сливаются Trave и Schwartau (ближе к морю)), лежал старый Liebice – славянское поселение, основанное в 819г (определено при исследовании валов), а по летописи известное со второй половины XIв. Поселение богатело, превращалось в город, построило церковь, но сгорело во время внутриславянской войны. Так велико было значение Liebice, что закладке Любека ему дали близкое название. Это всё я перевела, сидя около макета Любека. Другой зал посвящён этой части городского укрепления, в помещениях которого сейчас размещён музей. Башни, возвышающиеся над трёхэтажным зданием даже не полые. Ворота были уже в 1485г., а в XVIв, была ещё одна арка. От ворот в сторону города вёл мост, заканчивающийся у городской башни. В зале висит большая деревянная медаль города Любека.
В третьем зале модель Любека XVв. – се основные церкви уже стоят, невысокая стена вокруг острова (наружной ещё нет).
На третьем этаже макеты кораблей и пушки, установленные у амбразур, за стёклами которых прижились голуби, огромный подробный макет города XVIIв. с мощными фортами за рекой, с выросшими шпилями. Увидела печать (знак ?)новгородской конторы среди печатей других контор, всевозможные морские суда: на картинах, в макетах, внутри бутылок, на сундуках, на посуде и т.д. Есть зал армейский, начинающийся с кольчуг, рыцарских лат, заканчивающийся двухметровыми ружьями. На этом я попрощалась с музеями -планируемый музей кукольных театров не уместился бы в моей голове и сердце, и я не свернула к нему.
В обратный путь я пустилась другим путём: утром я прошла любекский остров по большой оси-улице, а после обеда – по малой от исторического музея. Перейдя Kanal-Trave, я оказалась в квартале, богатом красивыми, добротными особняками. (И подумать тогда не могла, что Миха с Аней купят дом, старинный, кирпичный, трёхэтажный, всего в километре от так поразившего меня благоустроенного квартала, Л.Т., 2014г. ) Путь мой, не теряя направление, втёк в Ratzeburger Allee, пересекающую после моста район Ga:rtnergasse, где в немецком уютном доме наших сватов я прожила уже целую неделю.
Сегодня я не представляла большого интереса для родственников, т.к. мои впечатления не были так ярки как вчера.
23 февраля, воскресенье. Утром Элизабет поехала в церковь, Аня с Михой на фломаркет, а я с ребятками гулять. А в половине двенадцатого мы (Герман, я, Элизабет) уже ехали в Шверин, бывший недавно ГДР-овским, а в прошлом княжеским городом. Сохранились и замок и музей. У меня в руках книга о Шверине, а я вместо того, чтобы рассматривать и пытаться хоть что-то перевести, засыпаю и вскидываюсь, т.к. боюсь вогнать в сон Элизабет, которая за рулём.
Княжеский замок эффектно стоит на озёрном острове, к которому ведёт дамба. Мы бродим по его роскошным залам, комнатам. На втором этаже спальня старой графини. Кровати, правда, нет – всё приземлённое убрано, но есть её портрет. В тронном зале по обе стороны от трона портреты герцога (ну, совсем Александр I) и герцогини (зря удивлялась –ведь наш император и Елена - мать их герцога имели одного отца – Павла I, – Л.Т., 2014г.). На стенах изображены занятия в герцогстве: рыболовство, разведение животных и т.д. В соседнем зале галерея герцогов, начиная с 1379года. Первые исключительно хороши – явно не портреты, а воображение.
(В 1716 году Пётр I, решая свои захватнические цели, выдал за мекленбургского герцога свою племянницу Екатерину Ивановну. Родив дочку и прожив 6 лет в неметчине (но на земле поморских славян, в Ростоке), Екатерина вернулась на родину, может, и на беду свою. (И дочь её необразованная и невоспитанная Анна Леопольдовна и внук Иоанн VI Антонович не пришлись к русскому двору – цесаревна Елизавета заточила их в крепость, когда наследнику было немногим больше года, а внучка и ещё двое мальчиков там и родились. Анна Л. показала себя совсем негодной царицей. И такое было в нашей истории –плохо закончившийся экспорт невест. Плохого импорта вроде бы и не было. Прусская принцесса Софья почитала как невероятную удачу – стать царицей в России Екатериной II и не упустила её. Симпатии у меня к ней почему-то не накопилось. Проверяю – зависти тоже нет. Просто не случилось ею восхититься и начать считать её плюсы, - Л.Т., 2014г).
В последнем зале дворца Мекленбург-Шверинских герцогов портреты простолюдинов –очень симпатичные. Почему они здесь спросить, не догадалась.
Пообедали вкусными бутербродами у пьедестала огромного памятника, укрытого на зиму колпаками. Прочитали «Фридрих», Гайеры добавили «Пауль», получился известный им « Пауль- Фридрих», чем-то очень знаменитый. (Может Аня расскажет, чем - всё же это теперь земля, где она людям и Богу служит, - Л.Т., 2014).
В книге, которую я по дороге смотрела, парковые статуи укрыты только снегом, мёрзнут. Пришли для них другие времена. Вот только почему-то верхушки деревьев вдоль аллей наклонены внутрь. Неестественно, странно.
Потом мы побродили по городу. В нём идет неактивная реставрация, но выглядит он ещё «поношенным». В ресторане (морском) мы с Элизабет съели по мороженному, а Герман заказал кофе с тортом. Мороженное было роскошно оформлено, на дне формочки лежали фрукты, и было забавно их выуживать и поедать вместе с мороженным.
К моей радости мы побывали и в картинной галерее. В ней, в основном, голландцы. Первым я записала Доо – учителя Рембранта с его портретом матери Рембранта, уже немолодой женщины, вторым – Henordrich Averkamp «Каток» 1610г – довольно большое многолюдное полотно. Целый зал в голландских натюрмортах. Ещё зал, где рядом с Рембрантом его современники, ни одного из которых я не знаю: «Портрет старого мастера», портреты выполненные Ferdinant`ом Bot`ом (1616-1680гг.) и библейские картины Соломона Кониняка (1609-1636гг) – мерцающий блеск одежд и напряжение содержательных бесед. В большом зале 4 скульптурных работы французского скульптора Ж.Худо: Мольер –красавец, весельчак, Глюк, Руссо, Вольтер. Поразили портреты М.Лютера и принцессы Катарины, написанные Лукасом Cranah`ом в 1522г, т.е. при жизни Лютера. Лютер вообще будто написан нашим современником. И наконец, отец и сын Брейгель « Иоанн у Иордана» – многоперсонная картина. Конечно, любопытно разглядывать тех персон.
Герман и Элизабет в Шверине уже не в первый раз. Эта поездка была для меня. Не знаю, достаточно ли я их благодарила на своём «иностранном языке»?
24 февраля, понедельник. Началась тяжёлая неделя для Элизабет. Учительница её прошлогоднего класса куда-то делась на неделю, и Элизабет ведёт не только дополнительные , но и основной урок. Уезжает в 7 час, возвращается к часу. Вечером ещё надо готовиться. Я стараюсь как можно меньше показываться ей на глаза: гуляю с Алёшей, читаю, пишу, сплю. Алёша любит закрывать соседские калитки. Ему все встречные –пешие, машинные- улыбаются. Такой колобочек! А Настя усиленно растёт, уже осматривает помещение. Впервые проспала ночью 8 часов. Плачет, в основном, от голода.Медсестра(акушерка?) за время моего пребывания приходила трижды. А ещё один раз Миха возил Аню с Настенькой к кардиологу. Он их успокоил – шумы в сердце уменьшились до безопасной величины. В две недели Настя получила страховочный полис, но выявились сложности с получением пособия на неё – надо, чтоб она прожила в Германии не меньше полугода.
25 февраля, вторник. В этот день моя мама родилась, 84года назад. Но не удалось ей столько лет прожить (её мама прожила).
Сегодня мы с Михой едем в Гамбург - он за визой и за покупками, я просто походить по городу. Ночью была гроза, и мне дали зонтик, но новая гроза, да ещё с огромными градинами случилась только в Любеке, а в Гамбурге было солнечно, хотя выл порой сбивающий с ног ветер. Но я упорно ходила от шпиля к шпилю.
Ближайшие к вокзалу церкви Петра и Якоби - два из пяти старейших городских сооружений. Недалеко от ц. Петра Ратхауз, построенный в 1910г., с красивейшей барочной башней и барочным фонтаном в память о погибших от холеры. Множество статуй императоров, образующих атик. У стены ц. Петра памятник участнику сопротивления Дитреху Воноеферу (1906-1943гг.). Большие фигуры на стенах домов. На моём пути символ Гамбурга модернистский (в форме корабля) 11-и этажный Chilehaus, где я увидела стайку школьников, пришедших на экскурсию в музей естествознания.
Следующий шпиль Katharinkirche, он барочный и очень высокий. От него мимо чёрной от войны одинокой (без собора) колокольни св. Николая прямой путь к кафедральному собору св. Михаэля. Карты у меня не было, выручила уличная, с которой я срисовала свой путь. У кафедрала колокольня –ротонда, колокола на земле и Мартин Лютер (1483-1546) у входа. А внутри трёхярусный мраморный алтарь: наверху распятье, ниже икона благославляющего Христа, внизу «Тайная вечеря» в бронзе; глубокий опоясывающий балкон и три органа; классические круглые своды – всё очень добротно.
Я пришла в собор ещё раз, через час, чтобы послушать игру трёх органистов. Женщина-пастор говорила собравшимся что-то хорошее и под конец благословила нас. Органная музыка действовала на меня умиротворяющее. И только последнее произведение было торжественное. Чья эта музыка, я не знаю.
Выйдя из собора, я постояла, рассматривая большую бронзовую фигуру поражающего дракона Михаэля, размещённую над входом, а немного отойдя, полюбовалась отражением собора в новом стеклянном здании.
Недалеко от собора, но уже за городским валом, огромный памятник Бисмарку(1906г). Вечером мне пришлось оправдываться, почему я обязательно хотела подойти к Бисмарку – нам не хватало времени при нашем с Витей знакомстве с Гамбургом, чтобы завернуть к памятнику (мы видели его только издали), и многие годы он вставал у меня в памяти обиженным на наше невнимание. Херман и Элизабет плохо относятся к первому рейхсканцлеру германского рейха. Оправдывалась я ещё тем, что хотела увидеть, как немцы возвеличивают своих государственных мужей. У нас их сажают на коней, а Бисмарка изобразили в виде средневекового рыцаря Роланда, дали в руки огромный меч, на который он опирается. Фигура символизирует защиту рейхом гамбургских мореплавателей и торговцев, а также выражает интересную мысль, что Гамбург –ворота мира. У ног Бисмарка два орла со щитами, сам он в доспехах и смотрит строго вперёд. На круглом пьедестале полуобнажённые мужские фигуры в динамике.
Основную часть времени в Гамбурге я провела в историческом музее. Поколебалась (билет 8мк ) и всё же решилась, чтоб было что рассказывать Вите. Гамбург в 9-ом столетии, как и Любек, славянское поселение. Разрушили его в 845г. викинги. Но уже в 1035г был построен каменный ДОМ строителем из Кёльна. До наших дней не дожил - разрушен в 1804г. Памятников от тех времён мало: плачущая женщина под готическими сводами – двуслойная резьба, плита перед входом в ДОМ с изображением Михаэля… Переписала состав населения Гамбурга 1375г (время Ганзы): 19 в Rathaus’е, 178 иностранных купцов, 231 продавцов на экспорт, 509 ремесленников, 261 пивоваров,42 горслужащих, 21 лавочник, 10 мелочных торговцев. Счёту не подлежали люди, не имевшие гражданских прав: мальчики- ученики, подмастерья, помощники купцов, челядь, носильщики, извозчики, экипажи судов, подёнщики, сезонные работники, проститутки, не пристроенные больные и дряхлые нищие.
Большая картина – Адольф IV von Schanenburg в саркофаге, написанная через 200лет после его смерти. Верёвка с узлами в руках.
Карта ганзейских городов – жутко много, конторы в Новгороде и Брюгге. Новгород торговал мехом, зверями, смолой, воском.
Модели домов. Уже в XIV веке стоят на сваях, и к ним подплывают на лодках. Замок на каменном основании, окруженный водой, князя Альбрехта фон Орлемюнде. Модель гавани1500г. – подъёмные краны поворотные и портальные. Часть городской застройки, прилегающая к воде: дома, ратуша, храм, лодки на воде – всё с немецкой тщательностью и в красках.
Отдельная экспозиция монет и технологии их изготовления, портрет лучшего мастера –изготовителя конца 18-начала 19 веков.
Много деревянных изделий: элементы деревянных откосов с человеческими фигурами - очень симпатичными: шут с высунутым языком, один мужчина на плечах другого, воин с ярко выраженным мужским достоинством, нарядный купец, небольшие фигурки на карнизах. Модель дома 16в. – просто высокая крыша без украшений на портале, украшения внутри и на входе. С введением нового церковного порядка при реформе 1529г. многие изображения святых были разрушены. Алтари стали применяться для другой цели (какой не сказано). Последние святые перед Реформацией Анна и Гертруда. Сохранились иконы (я бы сказала: картины) с изображением Рождества, Мадонна с младенцем, Мадонна на луне, Пьета, шесть святых женского пола, Николас, Распятие. Есть картина 1505г, изображающая гамбургского сифилитика с нарывами на всех открытых частях тела. Есть портрет М.Лютера 1539г –мощь и простота.
Суд царя Соломона – мелкая точная каменная резьба, выполненная в 16в. Модель водяного завода с большими колёсами и лесопилкой. Огромная картина рынка в Гамбурге 15-16веков с множеством людей на большой просмоленной лодке. Большой макет Гамбурга, окружённого бастионами и водой, наподобие Любека 17в. Модели судов, их частей (в бутылках и двухметровые во всех подробностях), макеты фабрик: сахарной, трикотажной, деревянные скульптуры молящихся рабов. Картины с изображением работы в порту, морской жизни. Везде парусники. Мощная зингеровская машин(к)а для шитья парусов (прежде всего всплывает в памяти она, когда произношу «Гамбург»,- Л.Т.,2015).
В последних залах много техники и мало романтики. В большом зале, замыкающем музейный круг, много львов, держащих разные гербы (мы первый раз увидели такого льва в Кёнигсберге), эпитафия Альберту Кранцу (1448-1517гг) - историку, священнику, ректору университета, дипломату (очень похож на Лютера) и … множество рыцарских доспех. Напротив рыцарей – книга памяти евреев, погибших от национал-социалистов.
Внизу выставка из частного собрания Лоренц-Мейеров: портреты, муз.инструменты, скульптуры, рисунки, модель театра, женские наряды. Всё безупречно хорошо! Не понравилась мне только модель храма ц.Соломона, сделанная по заказу герцога Антона Ульриха Брауншвейгского, мыслившего себя Соломоном. Что-то не так, больше похоже на казарму, чем на храм.
Я выхожу из музея и гуляю по старому, но очень перестроенному городу (только маленький участок восстановлен в духе 17века). Много было разрушено во время последней войны (видела фото в музее), понятно, что после расчищали и строили современные здания. Мощный ветер, но мне удаётся увидеть скульптурки на домах, и девушку, перебрасывающуюся шутками с полицейским, и дома, уходящие в воду канала своими фундаментами, так что к ним легко подъехать на лодке и войти внутрь.
На прощание посидела у ратуши, разглядывая её украшения. Рядом простая стелла с надписью : «40 тысяч сыновей города отдали свои жизни за вас.1914-1918годы» Разве за сограждан, а не за воинствующих лидеров страны? Граждане Гамбурга что либо получили, кроме похоронок? Что либо отстояли их сыновья?
Вокзал нашла легко –Миха утром показал, билет до Любека купила быстро. Была довольна собой, что переспросила и взяла билет на электричку, а не на экспресс, на который билет был на 3мк дороже и который уходил на 15 мин раньше. Села в вагон для курящих (оказалось потом, что дым меня не раздражает) и получила удовольствие от золотых вечерних облаков.
В нашем вагоне оказались женщины, которые ошиблись поездом не сами, а Reiseverbindung им так определил. Проводник приходил и уходил – искал выход, но смог предложить только вернуться в Гамбург. Зато попутчица, имевшая толстую книжку с расписанием поездов, нашла-таки им путь через Любек. Вот интересно – успели они на пересадку, ведь наш поезд полчаса простоял перед Любекским вокзалом, прежде чем его приняли? Так что совсем не безупречно работает немецкая железная дорога.
А мне было совсем не страшно идти по вечерним знакомым улицам. Да и не было темноты, т.к. освещения много, а город в электрическом свете выглядит красочно.
Дома меня ждали с вечерним чаем и принялись расспрашивать. И я опять в эту ночь не могла до 2-х часов заснуть. Вспоминала, читала, особенно читались рассказы русских немцев.
26 февраля, среда. С утра с удовольствием гуляла с внуками, сперва по улицам, а потом во дворе. Алёша деловито носил камни и бросал их в яму с водой, оставшуюся от строительства дома мальчишек Гайеров. Один раз начал пристраиваться туда сползти – еле успела.
Ближе к обеду поехали с Херманом на велосипедах в церковь христианской общины. Мне хотелось посмотреть, где Настю будут крестить. Новое здание, построенное на деньги богатой пары, без углов, с чистыми стенами, с клавесином, рядами стульев, и лишь на передней стене две непривычные мне иконы. В вестибюле видели кружок изучающих Библию (что дало мне основание много лет считать Общину христиан осколком протестантизма, Аня почему-то не сразу согласилась - Л.Т, 2015). Постояли, я попыталась представить церемонию крещения. На доске объявления уже висит сообщение о предстоящем крещении Анастасии Гайер 9 марта. Хермана встретили с уважением, хотя он не бывает на службе (может только в последнее время?), но бывает Элизабет.
Обошли вокруг церкви, проехались немного по этому богатому кварталу к берегу Вакенитца, чтоб посмотреть на старый город. На обратном пути увидела польский костёл, не выделяющийся размерами среди огромных домов и имеющий каменный крест над входом, а не на крыше.
Подъезжая к мосту через Вакенитц, услышали торжественные удары колокола одной из церквей старого города. Герман сообщил, что так звонят в честь молодожёнов – неплохо!
После обеда Элизабет отвезла нас с Аней в старый город, чтобы мы могли купить подарки: от Элизабет мне и от меня моим крестницам Ульяночке и Анечке и внуку Грише. Мы выбрали мне итальянские ботинки на каблучке из очень мягкой кожи. Правая нога как влезла, так и хотела вылезать. Левой не было так комфортно, но ей пришлось поверить, что дальше комфорт придёт. Для девочек купили зонтики, а еще раньше я купила им наборы, включающие колечко, кошелёк на цепочке и браслет. Когда я покупала второй набор и выложила монетки, составившие в совокупности 1мк 99пф, продавщица стыдилась на меня смотреть. Оказывается, это неприлично расплачиваться мелкими монетами. Аня сообщила, что у Элизабет целый мешок десятипфенинговых монет. Их можно сдать с банк, но ноги не доходят, а может и в банк сдавать неприлично (тогда я этого не знала, а потом российским банковским работникам приходилось- таки брать у меня любую мелочь - Л.Т., 2015). Грише купили страуса на верёвочках – очень он был забавный. Аня присмотрела такие же, как у меня, ботиночки, но трёхцветные, но покупку отложила и совершила её уже после моего отъезда.
Обратно ехали автобусом. Слышали много русской речи. После ужина говорили вчетвером о нашей с Витей работе. Вопросы были доброжелательные, в них было желание понять. Листали журнал «ЗЭК» и заставляли меня пересказывать, а Аню переводить. Элизабет в заключение сказала, что ей понравился этот разговор.
27февраля, четверг. Последний полный день в Любеке. Завтра кончается моя виза. С утра едем с Аней в музей кукольных театров. Я не собиралась в него идти, но, во-первых, Аня не была ни в одном из Любекских музеев, во-вторых, я постоянно дома вижу календарную картинку с его афишей, где в конце улочки зелёный мусорный контейнер. Мне почему-то до зарезу хотелось проверить, продолжает ли он стоять. Продолжает (верю, что и через 18 лет стоит – Л.Т., 2015).На живой картинке не было только собаки, а может она время от времени всё ещё здесь ходит, просто я не дождалась. Музей в одном из старинных особняков, зажатый с двух сторон такими же: три окна в ширину, 5 этажей в вышину. Конечно, в такой музей надо ходить с детьми – им показывать и заодно самой рассматривать. А лучше, конечно, видеть каждый из этих театров в действии. Наверное, это смешно видеть, как сложенная гармошкой шея или рука матроса вдруг растягивались до невероятной длины или множество фигурок разновременно перемещающихся от шпилек на барабане или от шестерёнок.
Есть теневые театры Китая, Японии. Есть куклы из Индонезии, Турции. У всех своя специфика. У китайских кукол до 11верёвочек. Пальцев 10, одиннадцатую брали в зубы что ли? Куклы из Бирмы, Нигерии выражения лиц не меняли. Деревянные фигурки из Африки с подвешенными руками-ногами и даже на палках. Русских кукол нет. Обидно.
Из музея Анютка добежала до магазина, где она вчера облюбовала ботинки, и, как она сказала, «припрятала» их, переложив на полку с меньшими размерами (действительно, уберегла для себя – Л.Т.2014), а я посидела на площади, поглазела на прохожих, пожевала найденную шоколадку. Обратно Анютин велосипед ехать не захотел, она его пристегнула к столбу(переложив заботу на Миху) и поехала на автобусе. Я доехала быстрей.
После обеда пошли в ближайший хозяйственный магазин с намерением купить лампу для дачи, зажигающуюся при приближении и выключающуюся через некоторое время. Она оказалась существенно дороже, чем Аня думала. Не судьба.
Вечером отправились к Богинским, я в новых ботинках. Ане и Михе с ними хорошо, а мне из-за моего безязычья скованно. Они славные люди. Отфрид много раз бывал в России ради музеев. Ему очень хотелось разговорить меня, но у него не получилось. Я плохо понимала, что я у них делаю. Грустный эпизод. Настенька заплакала, я сходила за ней, принесла, пыталась успокоить, но не получалось. Отфрид – будущий крёстный, посмотрел на меня строго и сказал: «Да она есть хочет»- «Сколько времени?» - хватилась я. И оказалось, что Настенька требовала своё законно - прошло больше трёх часов. Как славно Отфрид порадовался, что я передала ему спасибо от нашего Алёши и добавила от себя за то, что он возился с Алёшей целый день: и довёз до Гановера, и автобус нашёл, и кормил всю дорогу. Криста подарила нам с Аней крем (Гале подойдёт), а мне ещё свои очки, которые слабее, чем мне нужно, но очень красивые. У обоих Богинских потребность дарить. И всё же только в Витином присутствии я могу с ними чувствовать себя легко.
28 февраля, пятница. С утра встала пораньше, чтоб посидеть с Элизабет (она уезжает в школу рано). Прощание получилось не выразительным – на меня напал комплекс безязычья, и я только молча улыбалась. Недалеко от крыльца ждали дети, просившие подвезти их в школу - худые, бледные, замёрзшие.
После завтрака с Херманом и ребятами, я попросила перевести мои благодарности, и уточнила смысл своей фразы «я поняла, как нужно обращаться с мужем». В 10час. Миха повёз меня с изрядно нагруженным рюкзаком на вокзал к Берлинскому автобусу. С грустью осознавала, что рюкзак получился не прогулочный. В таком случае лучше бы было ехать электричкой вечером прямо на вокзал в Lichtenberge. Значит, придётся брести с рюкзачной тяжестью от автовокзала в Западном Берлине до железнодорожного в Восточном. Я залезла на второй этаж автобуса – «сидела высоко, видела далеко». Пейзаж был равнинный, скучноватый. Городки небольшие, неброские. И только однажды меня поразил вид – вид брошенного русского военного городка. Автобус как бы намеренно медленно катил, а вымершие дома и казармы как бы вопили, просили вернуть им смысл существования.
Моё намерение побывать в Берлинском ZOO, не осуществилось - туда надо было ехать на метро, чтоб успеть до раннего закрытия, а ещё я не знала, смогу ли там оставить свой огромный рюкзак. Не судьба. И я потопала по выбранному маршруту:Heerstrasse – Keiserdamm – Bismarkstrasse – B.Kenter st – 17 Juni st – Unter den Linden –K.Libknecht st – K.Marks st –Frankfurten allee… И здесь я сломалась, потому что на светящейся в темноте карте не нашла Lichtenbergbahnhof. У меня в запасе было почти три часа, но я юркнула в метро и за 10мин доехала до вокзала. До сих пор не знаю, правильно ли я сделала, хотя уставшее тело, прошагавшее 4 часа, радостно уселось на диванчик, где всё так знакомо, как будто в московской подземке. Купить билет мне помог человек, понимавший по-русски, хотя в метро можно проехать и без билета, но мне этого не хотелось. На последние две марки на вокзале купила большому Алёше зайчика и дождалась своего поезда. В битком набитом сумками и чемоданами купе нас четверо: три женщины и трёхлетний мальчик. Энергичная женщина –советская немка Лидия, родившая его в 47 лет для второго мужа- чеченца, возвращалась от старших детей и своей мамы в Казахстан, где ждёт их отец мальчика. Вторая женщина тоже возвращалась домой. Вспоминать о ней не хочется - было нам от неё неуютно.
Прошли две ночи и день. На вокзале я простилась со своей тёзкой и её умненьким сынишкой, пожелала, чтоб оставшаяся дорога не была слишком тяжёлой и через 45минут была уже дома. Рассказывала почти без остановки целый день, вспоминала и то, что не вошло в дневник. Не буду сейчас его перечитывать и дописывать, но наверняка я мало написала о встреченных немцах, с кем удалось перекинуться словцом: об аккуратной медсестре, о матери Элизабетиной крестницы, о женщине, убирающей у Гайеров по пятницам, о соседке, подарившей Алёшеньке яркого мягкого слона. Скорее всего, не написала о вечерах за семейными альбомами, об удобной мойке посуды, о мытье использованных пластмассовых коробок и стеклянных банок, перед тем как относить их в соответствующие контейнеры, о множестве полок на кухне и т.д. и т.п.
Всё. Прощай Любек! Уходи в память, которую сберегает этот дневник. (Теперь, в век интернета, могу добавить: уходи к людям, среди которых обязательно найдутся читатели – Л.Т., 2014)
Заключение. Алёшик и Настенька прожили в России до своих 11 и 10лет, соответственно – летом 2007г. родители увезли их на Родину отца, в немецкий Любек. Я ездила на Алёшину конфирмацию и Настины дни рождения, они приезжали в Москву. Настя последние разы была: в январе 2015г – жила у нас три недели, и летом 2015г. с подружками, но мы её не видели), Алёша в 16лет - получать паспорт, и, мы думали, что до 27лет из-за угрозы быть «забритым» солдатиком не приедет, но он с родителями и сестрой решился приехать на нашу золотую свадьбу в сентябре 2012г., а в июне 2014г. все Гейеры и я с Гришей встретились В Штутгарде на рукоположении Ани в священники их общины.
Преамбула. 27 ноября 2001г. Ася родила дочку, получившую при крещении имя Таня-Кристина. Тёма много месяцев без работы, и семья решается переехать в Европу, в Мюнхен. Не сразу, но работа для Тёмы найдётся - в американо-немецкой фирме, разрабатывающей сети кабельного телевидения, офис которой размещён сравнительно недалеко от Бонна. В конце марта семья переберётся к нему поближе. А пока меня позвали «качать внучку».
3 марта, воскресенье. Вчера благополучно добралась до Шереметьева, прошла контроль и долго в одиночестве сидела у выхода к самолёту, т.к. приехала за 2,5 часа до отлёта. Но я с книжкой «Штрихи к портрету» Губермана, перечитываю, перед тем как подарить Тёме.
В самолёте свободно. Я у окошка. Ближе к границе досталось мне небесной сини и чуть-чуть закатных красок. На вопрос стюардессы, что буду пить (мимикой – немка ведь, я лечу по Михиному содействию на самолёте Lufthansa), я отвечаю: «Wasser». Видя, что она наливает мне вино, я не решаюсь возражать. Ася мне потом объяснила, что просто воду не просят, надо было назвать Pepsi или Mineral, а от меня услышали « Weiss vein», вот и дали белого вина. Оно поначалу было очень вкусным. Ужин весь был вкусным.
Тёма встретил меня, и мы на метро доехали до их станции Rosenheimstrasse (после Восточного вокзала). Их нынешний адрес: Auerbacher str.3. Квартира на четвёртом этаже дома, скорее всего, 19в. Из окон видны такие же крепкие пятиэтажки, с мансардами, стоящие вплотную.
Ася меня радостно встретила и тут же позвонила Вите, с которым мне неожиданно захотелось поделиться, какая у ребят чистая и красивая квартира: две большие комнаты по обе стороны от блока кухня-санузел (в кухню проход по узкому коридорчику, а из комнату в комнату по широкому, выполняющему роль прихожей). Мелкий коричневый кафель на полу и стенах ванной и на полу кухни, как будто залитый сверху густым лаком. Ковролин в одной комнате и широкий паркет в другой. Белые толстые обои плотно на швах наклеены. В окнах стеклопакеты и широкие подоконники. Регулируемые батареи. Мебель свежая, деревянная. На стенах много репродукций немецких и французских художников и Шагала. В общем - после евроремонта. Единственное неудобство – маленькая вешалка в прихожей. На кухне даже новая посудомоечная машина.
Для меня диван типа «канапе», у ребят широкая кровать, у Танечки высокая. Она спала, когда мы с Тёмой приехали, но недолго. И вот она трёхмесячная, в автомобильном кресле за столом на нашем ужине-встрече. Первое, что сообщает Тёма, что он нашёл работу и завтра едет в Кёльн-Бонн, чтобы с понедельника к ней приступить. Фирма американо-немецкая, работа ему знакомая. Мы пьём за встречу и за начало работы.
Так что сегодня, проводив Тёму, мы остались втроём. Долго гуляли вдоль берега Изара. Ася без затруднений отвечала на мои вопросы: об имени дочки, о выборе церкви, о крестинах, о родителях. Ну всё, теперь о главном – о Танечке. Она – прелесть, особенно когда нам улыбается или просто лежит умиротворённо и её жалко, когда ей больно и не до улыбок. У неё ёжиком чёрные волосы. Мордашка ни на кого не похожа, может только, немного на Галю. Спит она ещё много. Ася из-за предстоящего переезда на курсы языковые не пошла. Так что мне делать нечего – продолжаю перечитывать Губермана.
4 марта, понедельник. Алёша позвонил – доехали до Берлина благополучно, квартира и у них двухкомнатная. Он, как и Тёма, сегодня вышел на работу. А Витя по телефону хрипло говорит, что мёрзнет без меня: один остался – все дети покинули «гнездо» и я ещё уехала.
Устроили деловую прогулку с Танечкой в коляске: химчистка, продмаг и ещё увидели и зашли в болгарскую православную церковь.
5 марта, вторник. Сегодня с Таней гуляла вдоль Изара, потом поднялась к замку Максимилиана и по мосту перешла в центральную часть города. Не углубляясь, вдоль берега вернулась домой, по дороге зайдя во двор Deutsches Museum, а потом подойдя к острошпильной Maria-kirche, которая видна из нашего окна. Дойдя до нашего подъезда, я увидела, что ещё не время возвращаться, Танечка спит, и сделала кружок вокруг их квартала.
Ася ходила в Старую пинакотеку (картинную галерею 14-18вв.), пропустив одно кормление (из бутылочки кормилась Танечка).
Позвонила Асина бабушка Рахиль Абрамовна, долго и приятно мы с ней поговорили. Меня позабавило, что в её доме для престарелых (но это не дом типа больницы, как у нас, а с обыкновенными отдельными квартирами), где есть даже 102-летняя женщина, она считается «школьницей» даже сейчас, когда она прекратила посещать языковую школу («не могу ездить»). Асины мама и бабушка за день до этого меня к телефону не позвали – не завязались у нас отношения.
6 марта, среда. Дни проходят в неторопливых заботах о Танечке и прогулках с ней. Тёма звонит - у него (по голосу судя) всё в порядке, только скучает. Ася с Танечкой поедут к нему завтра. Асина задача – снять дом в каком-нибудь небольшом городке около Бонна. А сейчас для Тёмы снята однокомнатная квартира на месяц. С обоюдного согласия с Асей я не еду, а «сторожу» эту квартиру, т.е. гуляю по музеям. Как хорошо, что у них свободно с деньгами! А если б у меня была такая свобода, на чтоб я потратила деньги? Только на хороший ремонт хорошими руками. Хотя его так трудно представить при том количестве книг и папок с бумагами, что у нас накопились. Это Витино богатство, такая форма жизни – собирать архивы. Так что не нужны мне деньги на ремонт. Бог знает это и не даёт.
Сегодня мы с Таней дошли-доехали до центра, до ратуши. Поскольку путь туда у меня получился кривой, то я к ней даже не прикоснулась, только взглядом приласкала, и, выбрав по интуиции другой путь, очень быстро докатила коляску до нашего района. До Таниной еды неожиданно оказалось много времени, и я ещё раз «заблудилась» уже в нашем районе.
Ася сбегала и купила билет на поезд в Бонн на вечер четверга (с пересадкой, т.к. прямой в 4 раза дороже). И ещё сэкономила на том, что купила билет на соседнем вокзале - с главного вокзала поезд отходит в18.58, а с соседнего - в 19.05, т.е. становится ночным и сразу дешевеет. Тёма встретит их на машине.
7 марта, четверг. Вчера мне пришлось больно столкнуться с той системой ценностей, в которой выросла Ася. Ася привыкла с детства, что взрослые от детей что-то скрывают (в их же интересах). В нашей семье тайн от детей и друзей не было. Ну, как было мне не разделить радость с друзьями, что все трудности преодолены, и Ася благополучно родила здоровенького ребёнка?! После ночного разговора с Витей (он тоже запретов не помнит), мне стало легче. Господи, как бы я жила без Вити с моими перепадами настроения?! Да, но если бы не было детей, не было б, наверное, и перепадов от радости к горести. Они, слава богу, есть, и жизнь моя вполне полноценная, устойчивая, пусть и случаются колебания, но они утихают. Вот и Ася сегодня старалась меня разговорить, т.е. развеять мою подавленность.
Вечером Ася с Танечкой уехали. Пустую коляску я отвезла домой и стала из бабушки визитёром г. Мюнхена.
9 марта, суббота. Вчера с утра из дома на Auerbacher st. вышла свободная женщина, не хуже других одетая (обувь, правда, подкачала, зато удобная), с подкрученными волосами, прихваченными белым ободком, в серых брюках, в сереньком с расходящимися полосками свитерке, с вышитым шёлковым воротничком, в расклёшенном Асином коротком плаще. Вышла почти из гостиницы (а не вылезла из палатки), даже лучше, чем из гостиницы, т.к. Ася оставила для меня полный холодильник.
Дорогу выбрала новую: сделала некоторую петлю и подошла к Reichenbachbru:cke, который примерно в полукилометре от «нашего» моста, чтобы войти в центральную часть города.
Выбрала для начала Новую пинакотеку. Мы с Витей долго смотрели Старую, а потом с Алёшей бегло Новую пинакотеку в наш первый приезд в Мюнхен в 1990г. (в бесплатный день). В прошлый раз я, в основном, рассматривала римские и греческие скульптуры, которых до того времени видела мало, а сейчас настроилась внимательней посмотреть картины.
Прошла через центр города, пообещав себе, что зайду в музей города потом. Удивилась открытому Felderherrhaffe со скульптурами, заглянула в Hofgarten около Residenz королей и курфюрстров (ничего интересного не увидела - строгие здания, прямоугольный пустынный двор). Павильон Дианы, памятник войны и канцелярию с куполом только на другой день «обнаружила».
В Новой пинакотеке работы 18- начала 20вв. (экспозиция кончается на импрессионистах). Идёшь по поднимающейся спирали и видишь поначалу то же, что и в Третьяковской галерее – даже «Всадница» очень Брюлловская, а «Разрушение Иерусалима» удивительно похоже на Брюлловскую «Гибель Помпеи». Художников я не знаю и не записывала, а зря. Сразу и забыла. Импрессионисты представлены одной –тремя картинами, мне не знакомыми. У Моне решительный молодой человек на переднем плане - на одной картине и художник на лодке - на другой (около неё на полу - детская экскурсия). Из реалистов, типа наших «передвижников», запомнилась молодая мать с тремя детьми в окне. В противоположность такому же «окну» у Маковского. Много итальянских пейзажей – соседи ведь: ажурный костёл, героический пейзаж с рыбаками и т.д. Портреты я всегда люблю рассматривать: герцогиня, библейский Давид с вьющимися волосами, мужской портрет, исполненный Ван Дейком. Есть два зала Фридриха Свербека с его графикой и акварелью, касающихся основной работы «Италия и Германия» – две женские библейские фигуры Суламифь и Мария. За ними соответствующие силуэты. В каждом зале на столике лежит (на цепочке) книга о картинах, выставленных в галерее, и художниках. Репродукции: один художник – одна картина. Я смотрела книгу в конце своего пути и порадовалась, что ни одной из представленных картин не пропустила.
Ещё походила по залам с греческими статуями – отдельная выставка. А вот на выставку свезённых со всей Германии, Австрии и Франции картин Bo:cklin (1827-1901гг.) не пошла - жалко было ещё 5 евро. Только полистала книги о нём - много античных тем. По автопортрету – человек сильный, художник классический.
Из пинакотеки я отправилась в Национальный Баварский музей. Он размещается у Английского сада. В нём все виды искусства, начиная от деревянных церковных скульптур 13в. и даже красивых икон, витражей, продолжая мебелью и утварью бесчисленных курфюрстов, золотыми вещами и кончая почти современной керамикой, стеклом. В общем, дом богатств, накопленных Баварией. Конечно, картины, портреты. Что не говори, а было бы здорово иметь дома толстые каталоги и время от времени их просматривать. Но… ведь и на те, что у нас есть, не хватает сил и желания. Всё куда-то спешим. Конечно, много римских и греческих скульптур (мне не понять: подлинников или копий).
Домой добрела с трудом – намяла ноги. Сделала остановку – посидела у ц. св. Луки, что напротив Deutsches Museum, и зашла туда. Кроме меня был ещё один человек и неиграющий оркестр. Взяла буклет, в котором церковь просит горожан оказать ей денежную помощь, т.к. нужно укрепить декор фасадов (с одного из них в 99г. упал камень). Дома писать не могла – заснула перед телевизором, держа карту в руках.
А сегодня решила начать с Deutsches Museum – он с 9-и, а ходу до него 10 минут. Вернусь, пообедаю и в центр, в музей «Искусство народов» (я, правда, вначале перевела Vorkskunstmuseum как музей народного искусства). Deutsches Museum - музей естествознания и техники показал себя за 6 euro (самый дорогой для меня музей, а бесплатных дней, как в Вашингтоне, где мы впервые увидели такой музей, он не имеет). Здесь просторно и для буксиров и для мессершмиттов (какой же он маленький – гроза нашей авиации). Даже кусок самолёта Люфтганзы свободно разместился. И конечно, никакие «мелочи» не упущены. Забавно, что каркас байдарки «Нептун», изобретенной в 1905 г., тогда изготавливался из тонких веточек и был обтянут тонкой кожей (у нас - алюминиевые трубки и прорезиненный брезент). В 20-ых годах немцы (высокого роду) на ней охотно плавали. Велосипеды - от ободов из дерева к современным; паровозы, ползущие по крутым склонам; автомобили - от карет до новейшего авто, в котором можно за сколько-то евро порулить перед телеэкраном. Железная дорога для маленьких вагончиков – огромная со сложным рельефом и разнообразными станциями. Жалко, что Тёма её не увидел, у него осталась неосуществлённая детская мечта – немецкая железная дорога.
Детям здесь интересно. В каждом зале для них есть ручки, которые можно покрутить, подёргать. Около кабинета Галилея почему-то два магнита, шарики от которого отваливаются в верхнем положении, удерживаемые стенками трубок, в которые уходят магниты. Математический кабинет с физическими приборами. В зале строительства мостов и туннелей мне особенно хотелось быть с маленьким Алёшей – он спрашивал, как мосты строят, а здесь так наглядно всё показано. И вообще очень много наглядного.
В зале музыкальных инструментов посидела-послушала органиста, который готовился к концерту в 14.30 . Повезло. Зато пропустила, как включали жел. дорогу (не знала, что в 11час) и в обсерваторию до 11.30 не поднялась. План музея (на входе) я не решилась попросить и потому не всё знала-видела, хотя и пробыла здесь 3,5 часа. Узнала, что прирост человечества начался с 30-х годов 17 века (в начале того века была даже падение) – примерно 0,3 млрд., а перед этим тысячелетия было ровненько (да и кто тогда считал?). Сейчас под 7млрд. Посетителей везде полно, но на верхние этажи, видно, не у всех хватает интереса подняться. Но везде экспозиция – класс!
После обеда я бродила по залам Индии, Китая, Японии, Африки и индейцев Северной и Южной Америк. Ещё там было две выставки: «Японцы открывают Европу» и японского художника Н.Каии «Ландшафты моей жизни» - до чего ж приятные картины. Вроде бы и реализм, но… так красиво не бывает!
с жёнами, Вишна - в бронзе, дереве, мраморе. Красотища! Японские изыски в шкатулках и картинах, китайская многоэтажная пагода, вышивки, картины. Африканские скульптурки – смешные и по выражению лиц, особенно очень беременная, и по ярко выраженным секс-элементам.
У индейцев всё красочно, много отделки на платьях, на шляпах, на коврах. Поразила карта Сев. Америки – вся в знаках индейских племён. И пришельцы разместились. От страны инков только фото. Как много по-разному красивых вещей. Все люди стремятся к красоте. Конечно, я увидела-порадовалась гораздо большему, чем записала. Экспозиции разных индейцев соответствовали названиям, например: «Повседневная война», «Религия» и т. п. Среди индейских лиц увидела одно европейское – европеец наследил? Совсем не знаю, как идёт ассимиляция, наверное, медленнее, чем у негров.
Почему-то вспомнились недавние телефонные жалобы Зои А., что пожилых приезжих евреев младше 65лет заставляют работать, вплоть до мытья туалетов. И всё же на вопрос: «Надолго вы здесь?» – она быстро ответила - «Наверное, навсегда». Ей удаётся не работать, а «искать работу», денег же от сдачи в наём московской трёхкомнатной квартиры в центре Москвы плюс пособия хватает и на поездки, и на лишнее. Виталику надо ещё опубликовать три статьи, чтобы стать доктором наук, успеть на последний грант, в противном случае он из Финляндии вернётся в то российское хозяйство, где до отъезда работал с птицами. А мать считала: надо вывести сына в Европу – там у него больше шансов сделать карьеру. Может, успеет и найдётся ему место в Германии. Зоя говорит, что она много нервничает и от этого много ест – поправилась. Звала я её в Мюнхен, но она расшиблась сильно - автобус резко затормозил, и она с заднего сиденья пролетела далеко по проходу. Ничего не сломала, но вся в синяках. Жалуется на обращение врачей и медсестёр. Чего стоят два здоровых зуба, вытянутых вместе с больным у её Игоря!
Вечером я рано заснула, так что дописывала на другой день.
10 марта, воскресенье. Сегодня даже не сделала обычную гимнастику, уговорив себя, что и так хорошо нагружаюсь ходьбой. Забыла написать про вчерашних пьяненьких женщин, которые встретились мне на мосту вечером. Явно они вышли из пивного зала у ц. Мариахильфе – там огромная, плащовкой укрытая летняя постройка, внутри которой отдыхают за кружками пива мюнхенцы. Бабаньки (за сорок, вполне прилично одетые) шли серьёзно-старательно парами и были очень забавны. Такой же пивной шум я услышала в самом популярном пивном зале недалеко от старой ратуши и увидела довольные лица. Михе такого отдыха не хватает – привычка великое дело. Вечером у музея я ещё погуляла по центру. У Хофканцелярии нашла памятник погибшим в последнюю войну. Его можно увидеть только, если подойти близко – блоки камней (воспринимаются как гробы) перекрыты блоком (кубом) с надписью: «Нашим павшим» с одной стороны и «Они воскреснут» с другой. Есть в городе «Platz» в честь пострадавших от социал-сионистов – это часть площади Максимилиана. Ещё я увидела вчера «Променаде» - узкую зелёную площадь со скульптурами знатных баварцев и поэтов. И уж оттуда «побежала» домой.
А на сегодня у меня было запланировано поставить свечку в православном храме (в нашем районе есть Болгарская, а до русской далеко). Витя сказал, что Болгарская подходит. За здоровье Танечки поставила я свечку, сделала это неумело и молиться не могу, но всё же прошептала просьбы заступаться за неё, дать хранителя, уберегать от бед. Церковка маленькая, приютила её большая баптистская церковь Иоанна, куда я поначалу и зашла, но быстро сообразила, где надо искать «свою церковь».
Потом мой путь пролёг через наш дом – скинула лишнюю одёжку, перекусила и отправилась в дальний путь, к замку Нимфенберг. По дороге я хотела увидеть Гейер-улицу и поле с монументом Бавария, где устраиваются октябрьские праздники. Улицу и поле увидела, а сама Бавария укутана покровом. Здесь на зиму многие статуи, фонтаны укрыты, но деревянными кожухами. Всё же мы ее видели в своё первый приезд, а я подзабыла, да и не увязала с Октоберфестом. Теперь всё стало на свои места.
Дальше мой путь шёл вдоль обычных пятиэтажек, мало различающихся. Попались две кирхи, точнее одна из них кафедрал, не знаю какой концессии (да, ещё недалеко от скульптуры Баварии нарядная церковь св.Павла). Вышла на длиннющий Donnerpbargerbridge через ж.д.пути и оттуда по длинной Arnulfstr. дошла до парка. Вот тут бы мне посмотреть в карту, я б увидела там отдельный Hirschgarte, от которого до дворцового парка далеко. В воскресный день в парке много отдыхающих, много веселящихся за большими столами. Всем хорошо. Мой усталый шаг похож на прогулочный. Войдя в жилой квартал, я только убедилась, что такая улица на карте обозначена и двинулась по ней. Затем, увлечённая «тёком», пошла за гуляющими и … оказалась за стеной парка, самое обидное, что за дальней от дворца стеной. Повернуть обратно не решилась и потопала вдоль стены до первого прохода через неё, а он оказался километров через 5, около канала, выходящего из парка. Удивительно, но парк этот на ночь закрывается. Неприступная стена не только от старых времён, а и поддерживается нынешними властями. До дворца мимо водяных каскадов и закрытых на зиму деревянными «бушлатами» статуй я добрела в 15.35. Через 25 мин. все три музея закрывались – не успела. Гуляющий народ устремлялся в основном на выход, как я потом поняла – шёл на станцию Leim, а я вдоль фигурных каналов с лебедями и утками дошла до беседки, откуда, мы с Витей смотрели на дворец два года назад, и побрела по Нюмфенбург-улице к центру города и домой. Чинные пожилые люди в новых ботинках продолжали гулять и здесь, а я, имея мужа, с ним практически никогда не гуляю. Аккуратные старушки с палочкой или даже поддерживающим столиком на колёсиках попадались постоянно.
Вдоль канала богатые двухэтажные особняки и сама улица вполне добротная. На одной из площадей я посидела, на другой посмотрела на привлекательные постройки пивного завода, на Королевской – на здание Глиптотеки - собрания античных скульптур и пропилеи, на Королинеплатц - на обелиск, в честь погибших в войне с русскими в 19(?)веке 30 тыс. баварцев, поставленный Людовигом 1.
В какой-то момент пришло второе дыхание, и я пошла легко, но голова соображать лучше не стала, не стукнуло меня посмотреть в карту – я могла б тогда увидеть более короткий путь и пройти через Virtualienmarkt прямо к своему мосту. Не такой уж и крюк сделала, но зачем он был нужен усталым ногам и, как ни странно, ключицам?
Позвонив Асе, узнала, что она у кассы – берёт билет, чтобы ехать в Мюнхен, и мне её встречать в половине первого ночи. Очень боялась заснуть, выехала раньше и больше часу ждала на вокзальной лавочке. Поезд опоздал на 8 мин. Танечка буянила в метро и на улице, заставив Асю её нести, а рюкзак барином ехал в коляске. Зато Асе, оставившей в Бонне свою шубу, было от Тани тепло. Посмотрели они 6 домов, завтра Тёма ещё один посмотрит. Понравился один из шести, но на него много желающих, и Ася полагает, что он им, скорее всего, не достанется. Поскольку Тёма уезжает в ближайшую субботу в командировку в США на целую неделю, то поиск и всякое оформления прерываются. У них сейчас непростой период: Тёма формально ещё на контракте, хотя его обнадёживают и постоянной работой и рабочей визой. Из-за того, что нет жилья в Бонне или рядом, они не могут пройти техосмотр, застраховать машину, и Тёма ездит на наёмной – это дорого. Мебель, вещи хранятся на складе – за них тоже надо платить и т.д. Удивительно, что Ася воспринимает эти сложности как понятные, законные и справедливые, лишь слегка ворча, например, на налоговую декларацию, которую надо заполнять сейчас. Наше распределение молодых специалистов или очереди на квартиру ей представляются неприемлемыми. Она считает, что бесплатное обучение + распределение хуже, чем платное + свободный поиск работы. Конечно, и в нашей стране перейдут от платных оценок (сейчас) к платному обучению, а очереди на квартиры заменятся возможностью их покупать.
12 марта, вторник. Второй день сижу в соседнем парке, сегодня совсем с утра в полном одиночестве (был только один футболист). Тянуло меня навязаться ему в партнёры (Танечка уже спала). А вчера масса детей, их транспорта, летающих мячей, взлетающих качелей… Очень долго возле меня звенела тройка девчонок лет девяти. Я засыпала под их звон и просыпалась. Надо в такую игру с теннисными мячами играть с внуками. Почему я так мало с ними играю? Гриша в это лето уже не просил играть с ним в футбол.
Солнышко, птички, живописные старые деревья и учебник немецкого. Из детского щебетанья я вылавливаю только отдельные слова. Вот бы случилось чудо - и я почувствовала себя всё понимающей! В городе не видела ни одного раздражённого лица, не слышала ни одного резкого слова. Негритянские дети в детсадовских группах, еврейские лица, индейские, арабские. Народы перемешиваются, людей тянет в более комфортные условия. Мне же лучше всего в Москве. Ещё не скучаю, хотя вчера Витя забеспокоился по поводу Аси-Тёминых обид и предложил Тёме отправить меня домой, а во мне его беспокойство отозвалось благодарностью. Спасибо, Господи, за Витю!
Тёма сообщил про Алёшу. У них двухкомнатная квартира, прописался, сидит в большом кабинете и дрожит, что не справится с поставленной задачей. Дал телефон, и я поговорила сперва с Алёшей, потом с Полей. Алеша только вчера получил первое задание. Всю неделю на фирме пребывала американская знатная лингвистка, на которую был выдан грант в 3млн дол. И Алёша теперь в числе её работников. График у него свободный – может сидеть хоть до ночи. Компьютер хороший – глаза не болят. Нужны курсы немецкого. В Москве возбудился интерес к проделанной ими работе, но там есть и Ножов и Дима. Именно с этого начал Алёша разговор после того, как сообщил, что Тёма велел мне звонить. А Поля чувствует себя лучше, чем в Москве, через неделю они получат страховки и она пойдёт к врачу. Быт лёгкий, квартира хорошая, правда, только на два месяца, в университетской библиотеке книг на английском про китайскую культуру много. Через два месяца она должна вернуться в Москву на месяц для предварительной и окончательной защиты диплома.
Да, Асины аргументы: 1) Они с Тёмой люди приватные (не сообщают всем подряд свои сокровенные события, а я разболтала мне доверенное), 2)Есть дети, которые мучительно обдумывают свою причастность к родителям, 3)Её материнская линия давно и остро воюет за её освобождение от Тёмы.
15 марта, пятница. Никаких событий в среду - не считать же событием требование полицейского ходить с коляской по тротуару, не спускаясь на проезжую часть пусть даже тупиковую. Разговор с Зоей – выздоравливает и получила приглашение подать на возмещение своих расходов на лечение. Игорь тоже написал врачу, чтобы возместил расходы на постановку двух зубов взамен двух вырванных (здоровых). Зоя уважительно говорит о его письменных трудах. О чём он пишет, интересно… Поговорили о «200лет вместе». Она нашла некоторые предвзятости, но в целом книгу оценила хорошо. И мы обе посетовали, что евреи читать книгу не могут. Мне б давно пора перестать этому удивляться – ну, не желают люди ничего о себе слышать, кроме похвалы и сочувствия. Ася из переболевших этой хворью или просто умеет ценить другие сообщества.
В четверг Ася возила Таню на прививку, а потом я, воспользовавшись Асиным дневным билетом, поехала в Нимфенбург-замок. Добралась до смешного быстро: 10мин до электрички, 7 мин на электричке и 25 мин от неё (в воскресенье я шла 3,5часа). Музей «Человек и природа» (мне особенно туда хотелось) на ремонте. Мне достались один этаж замка, музей конно-каретной утвари, музей здешнего фарфора и дворец Амалии.
В замке роскошные залы со времён Людовика II – не жалевшего денег на постройки, кареты, праздники. Кстати, для октябрьского праздника у него была специальная скромная карета. Залы расписаны «с ног до головы». Один зал с портретами знатных красавиц – по 6 на каждой стене (здесь же фото Вагнера и его жены). Есть греческая и китайская комнаты, зала в огромных гобеленах, спальня с большой кроватью и портретами хозяев в полный рост. Самая роскошная – зала парадная. От неё идут коридоры с картинами вариантов последнего обновления замка при Людовике II. Первый скромный замок был построен в 1664-75гг. курфюстершей Генриеттой Аделаидой. Последующие хозяева добавляли великолепия в парке, замке и дворцовых постройках. С конца 18в. парк открыт для посетителей.
Во дворце Амалии цвет серебристо-голубой, роспись и орнаменты. Только кухня в роскошных изразцах, составляющих картины. Зеркала в парадной зале почему-то составные. Холодно, как в нашем Кускове, где мы недавно были.
Музей фарфора наполнен посудой, забавными статуэтками, птицами, вазами, подсвечниками, канделябрами, табакерками, медальонами. Посуда самая разнообразная: чайные чашки с портретами, кружевные чаши, рыбный зелёный сервиз, тарелки, блюда с картинами (одна из них изображает позже разрушенный замок). Фарфоровые мастерские здесь с 1747г. Искусство росло и разнообразилось. На вазах греческие сюжеты и даже Мона Лиза. Здесь же картины художников, работавших для мастерских. Большой стол сервирован фарфором и серебром. В центре ваза греческого вида.
Немного погуляла по парку. Есть в нём отгороженный от каналов загончик для маленьких принцев и принцесс с павильоном – они ж дети.
Приехала домой – Таня понервничала после прививки и крепко спала. Так что гуляла я с ней только вечером, один часок. А ближе к 8-и ещё раз использовала Асин проездной - поехала центр досматривать. На Karlch… слева от старых ворот Kunsthaus – старинное здание, красивое, со львом под одним из порталов – одна из точек на моей карте достопримечательностей. Рядом камень с сообщением, что на этом месте простояли с 1887г. по 1938 синагога и еврейский центр. А теперь вот поставлена задача – довести число евреев до прежнего догитлеровского уровня. Какие-то особенные деревья в старом ботаническом саду – в темноте увидеть не смогла. Посейдон на не включённом фонтане больше похож на Давида, а в остальном - совсем итальянская группа.
Дальше намечено было увидеть мощную базилику, которая оказалась не старинной, а 19в. Нечаянно увидела очередь в пивной бар в саду и здание галереи с картинами художников начала 20в., куда вошла. Из художников знаю только Кандинского, Macke , Mars (репродукции последнего висят в моей комнате). Я не знаю, как назвать их направление, долго описывать не хочется. Не знаю, хозяйка их повесила из любви к ним или просто как цветовые пятна на белых-белых стенах (обои приклеены без единой щелочки и даже на кухне белые обои).
Ещё мне хотелось увидеть почему-то памятник Гейне. Он оказался в лесах. Театральные здания, до которых я прошлый раз не дошла, имеют явно перестроенные скучные фасады. И дальше были сплошные неудачи с автобусом и с метро. Так что пришла домой около 12 ночи.
Зато у ребят решился вопрос с домом. Они сняли 2и 3-ий этажи отдельно стоящего отремонтированного дома, в 35минутах от Тёминой работы. Сняли на два года, но в случае более раннего нахождения дома для покупки можно и разорвать договор с потерей трёхмесячной оплаты. Так что, слава богу, всё у ребят налаживается. А если случится ещё один ребёнок, то я буду считать, что большего им от жизни (от Бога) ожидать не стоит.
Сегодня никаких событий – гуляем целый день. В детском парке разговорилась с 60-илетней турчанкой (6детей +9 внуков). 26 лет она живёт в Германии, а немецкий на моём уровне. Вечером прогулялась по Paris str. до непонятно какой кафедральной церкви, новой. Потом Ася меня учила общению с компьютером (по Витиной настоятельной просьбе).
16 марта, суббота. В 8.20 Тёма улетел в Нью-Йорк в командировку на всю неделю. Вернётся – начнутся у нас сборы, а 28-го надо будет со склада загрузить вещи на большую машину и катить в Бонн. Алеша собирается приехать помочь загружаться-разгружаться.
Я с утра нацелилась на Flohmarkt – прочитала объявление и знала название станции электрички. На станции решилась спросить дорогу и получила очень внятный ответ. В это части Мюнхена большие пространства не застроены: засеяны чем-то зелёным, перегорожены загонами для красивых легконогих лошадей. На ипподроме, в его зелёной «прихожей», сегодня Flohmarkt. Я себя накачивала, что не буду жалеть деньги. Кожанные, отремонтированные свободные для моей шишкастой ноги босоножки за 3 евро оказались самой дорогой покупкой. Хозяйка даже бросилась застёгивать их, чтоб я так и пошла, не передумала. Потом я купила ещё 6(!) пар: двое для меня, одни для Гриши, одни для Гали и 2 для Вити, Ещё очки такие же, как два года назад, и вязанную полосочку на голову, от которой моя голова стала гораздо аккуратней. Игр вот только не нашла для внуков. Много русских среди покупателей. Противная фраза: «А, это… У меня была такая в Совке». Пожилые продавцы рады отдать вещь за символическую цену – трудно выбрасывать, они ещё помнят, как на всё это зарабатывалось. «Teuer?» - спросил меня продавец и крикнул вдогонку – «Zwei euro». Ну, как было не вернуться и не отдать 2ев. за босоножки! А полосочку мне продали за последнюю мелочь, зажатую в ладошке ( 65 центов вместо 1 ев), – продавщица видела, что мне очень хочется, и поверила, что деньги последние.[Сейчас полоски той нет, как-то потерялась, но я продолжаю считать её самой нарядной из всех, что я носила, и с благодарностью вспоминать искусницу-продавщицу; так же отчётливо помню хозяйку босоножек (у которых до сих пор ни одна штрипка не оторвалась), бросившуюся их застёгивать, как только увидела удовлетворение на моём лице, - 2015г.].
Днём я сходила (по объявлению) на ближайший Flohmarket на площадь Marienhilf.Он собрался в маленьком актовом зале. На сцене –бытовая техника и ряды книг, внизу ряд с посудой, ряд с одеждой, ряд со всем сразу. Я потратила 2,5 ев на фотоальбом и двух кошечек (последние для Любови И., у неё в марте день рождения, приеду и сразу отвезу). На игры не решилась – не увидела такую, чтоб и мне было понятно – интересная.
Вечером погуляла с Танечкой почти дотемна (конфеты, птички). А потом поехала в центр, но забыла очки, так что зря протаскала карту. С большим трудом поняла, на какую ветку метро мне нужно, чтоб «погулять по Английскому парку». Как-то определилась и вышла на «Университете». Университет - старое здание. Интересно, внутри оно осовременено? Дошла до арки победы, трёхпролётной, по римскому типу. Кого, над кем? Свернула к парку и с трудом в него, тёмный, заставила себя войти (рядом, правда, шла освещённая Королевская улица). Быстрым шагом дошла до конца парка, встретив только одного человека, да и он отошёл на другую сторону аллеи. Это было не то… «Добежала» до центра, посидела перед ратушей и вернулась домой. Да, ещё днём прокатила коляску с Танечкой по кладбищу большому, старинному, ухоженному.
19 марта, вторник. И воскресенье, и понедельник были солнечными, и мы много гуляли. Правда, в понедельник, Ася поехала в центр и поскольку из-за праздничных дней музеи закрыты, то она занялась Schopping’ом: купила себе туфли и босоножки, в приятной обстановке пообедала. А потом отдала мне свой билет и отправила меня гулять даже раньше четырёх. В 6час должны были прийти наниматели квартиры, и Ася придумала деликатный повод убрать мои вдрызг раздолбанные ботинки ( вместе со мной) из прихожей и вообще из квартиры. А я просто обрадовалась возможности прогуляться по светлому городу.
Сначала зашла в ц. Старый Пётр – посидела в тишине, потом в Мариенкирхе – послушала, как поочерёдно женщины читают молитву, потом в католическую ц. св. Селивестра – послушала орган. Как замечательно он звучал! Подошла ко льву, сидящему у католической академии. Он старинный, большой, не спящий, чутко слушающий. У его ног написано, что он стоял у здания (забыла какого) в Дахау, которое в 30-40 годы занимали эсесовцы, а перенесён сюда в память об известном католическом деятеле, который погиб в Дахау, чтобы о нём напоминать. Дахау, оказывается, небольшой пригород на севере Мюнхена. Не знаю, есть ли там музей памяти, ехать туда не хочется, страшно. Помню, как польский Освенцим мне хотелось поскорее проехать.
Поскольку сошла я на втором пролёте после «Университета», то прогулка до парка и по парку получилась длинная. Сперва огромное лебедино-утячье озеро с Biergarte на его берегу и посетителями, опоражнивающими огромные кружки с пивом. В английском саду, как и положено, есть большие приятные лужайки. Дошла до того Biergarten, где мы были с Витей (под пагодой), прошла через беседку – символ парка. И её, и стелу с двумя скамейками тот же Людовик II поставил в память об устроителях парка. Молодец – везде оставлял свои следы, чтоб радовались и чтили современники, чтоб вспоминали потомки. От беседки (она на горке) хорошо видны городские шпили – очень зрелищно. Здесь у меня спросили время, а я малодушно сказала, что не говорю по-немецки, и поднесла свою руку с часами спрашивающему.
За парком археологическое собрание – сейчас выставка золота. Но, наверное, ни мне, ни Асе там уже не побывать. У выставки смело села в трамвай и сошла у ближайшего метро. Оттуда пешком до собора Павла, который я видела от Баварии – резьба богатая, хотя он уроженец 19в. Потом на пл. Гёте – я там уже бывала, но ничего не увидела и сейчас не увидела. Вернулась к Samlunger Tor, села на 56 автобус и стремительно доехала до дома. Скорость у автобусов обалденная.
Сегодня с утра дождь и ветер. Но мы, как всегда, отправились в детский парк. Я накрыла Таню её тентом и ещё целлофановым пакетом, а сама влезла в её клеёнку от коляски, укрыв себя и книжку. Через два часа вернулись и больше не выходили (сразу запершило в горле). Забавлялись её «шагами» (надели носочки с красными бантиками), её пением-скрипом (Ася даже бабе Любе дала послушать его по телефону). Разговор с Зоей об октябрьском празднике – свадьбе Людовика II, о праздновании пасхи, о пасхальных подарках, о её подруге –русской учительнице, которая, чтобы в Германии был признан её диплом, два года училась, а теперь обязана отработать в земле со столицей Кобленц, хотя мужа её переводят в Берлин. Кроме штрафа она будет вынуждена опять сколько-то учиться. Из дома Зоя всё ещё не выходит практически. Получила подтверждение своего диплома. С Яковом Ил. говорила, Регина не разговаривает. Надо её сдать в «казенный дом», да совестно. Книгу собирает из своих статей, придумал название «Из истории общественной жизни России XIX в.». Очень хорошо. Витя похвалил. Витя был на поминании Аркаша Шапиро – ему вчера было бы 60лет. Дочка Лена пригласила Аркашиных друзей. Витя пришёл со своей бывшей сотрудницей Риммой. У Лены трое деток, младшей 1,5 года. Муж – учитель. Пыталась жить в Израиле, но вернулась домой, второй раз вышла замуж.
20 марта, среда. Весь день дождь и мы совсем не гуляли, закутывали Таню и открывали балконную дверь; клали в люльку от коляски, и я качала на двух креслах, поставив люльку. Быстро засыпала. Алёша купил билеты до Нюрнберга по Тёминому совету, а Ася нашла лучший вариант (раньше бы приехали, не в 4 часа ночи), но Алёша не догадался ей позвонить. Ася же потратила много времени на поиски. Обидно. Несостыковка.
21 марта, четверг. Два раза гуляли. Первая прогулка вдоль Изара – мутный он сегодня, обычно чистый. Ася ходила-ездила в два магазина в поисках кухонной мебели. Ни один набор не понравился. Решилась купить плиту, холодильник и раковину, а уж потом, не торопясь подобрать гарнитур. Я закончила один том учебника разговорного немецкого и начала перечитывать, т.к. не со всеми упражнениями справлялась, а с устным текстом (без письменного) и вовсе.
25 марта, понедельник. Прошло три дня. Из крупных событий – Тёма в пятницу получил в Детройде права, которые действительны и в Германии. Неожиданно выяснилось, что надо сдавать теоретический экзамен. Понятно, что он многие из неиспользуемых правил подзабыл. Спасся тем, что задал три вопроса Александру Натановичу – Асиному папе, тот по сотовому своей жене Регине, а она нашла ответы в интернете. Все говорили по-русски и потому не были уличены в подсказке. Всё равно Тёма сделал максимум допустимых ошибок. Асе пришлось курьерской почтой отсылать ему документы, дополнительно подтверждающие его личность, и волноваться, доставят ли вовремя. Доставка опоздала и тем наказала себя, но Тёма успел подать эти документы. Сегодня он выходит на работу.
Наш субботний день прошёл без событий, если не считать, что Ася покупала подвесные и настольную лампы, покупала Полине билет в Бонн (она приедет с Алёшей и останется до вечера 30-го здесь – музеи, по уверениям Аси, работают и в праздничные дни).
А в воскресенье я свою вторую прогулку поменяла на Альпинистский музей. Альпинизм родился в Альпах в середине 18 в. К 1900г., когда образовалось общество альпинистов, все вершины Альп были покорены, хотя не за тем они ходят в горы. У немцев хоть и есть слова Alpinismus, alpinistische, но Bergsteiger ersteigt Gipfel – горовосходитель поднимается на вершину, не покоряет её. Немцев тянуло вверх, хотелось летать. Подъём на гору даёт и ощущение высоты от вида сверху, и получение новых знаний, и сознание приближения к Богу.
Увидела выставку графических листов об отношении людей к горам за 6 веков. Среди них «Мария и Элизабет» Дюрера (привязка та, что Элизабет и Захарий жили в горах, и ожидающая ребёнка Мария поднималась в горы). Листы распределены по темам: ледники, лавины, горы в сказаниях, топография гор, современные художники о горах. В отдельном зале акварели E. Compton (конец XIX – начало XXвв.). До чего ж любил горы этот альпинист! Как не ленился изображать всё! Для сравнения рядом с картиной Комптона фото того же самого вида. Фото скучное, безразличное, в горы не зовущее.
«Кошки» немцы начали изготавливать в середине 19 в., карабины, крючья позже. Отриконенные ботинки носили до войны, а потом обувь на резиновой подошве (нам – новичкам в альпинизме в 58г. выдали отриконенные ботинки как знак приобщения к альпинизму). Рюкзаки обыкновенные. Палаток не было, т.к. строились хижины, откуда и ходили на высоту. Забавно фото с женщинами в длинных юбках в начале 20в. на леднике Монблана. Интересно, что в 30-ые годы антисемитизм рассорил немецких альпинистов (приведено высказывание Р.Вагнера против евреев, за чистоту расы). В 1938г. национал –соц-ты подчинили себе альпинистский клуб. В 1942г. баварские альпинисты поднялись на Эльбрус и подчинили себе окружающий район. Капитулировали 8мая 45г.
Музей на первом этаже, на втором и третьем библиотека и архив. Во дворе –наглядные пособия и скульптура сидящего альпиниста. Кассир приветливо пыталась выяснить, имею ли я право на скидку. Грустно было осознавать, что мне легче переплатить 1евро, чем выяснять-объясняться. Теплая прихожая –можно перекусить, детям порисовать и напечатать литографию.
Я редко пишу и многое остаётся вне записи, а значит, потом совсем исчезнет. Не написала про многоцветье деревьев, кустов, цветов; про скульптурки на домах, церквях, картины, картинки; детали отделки домов, скульптуры не все упоминаю (сегодня видела памятник Людовигу II на Максимилиананлаге и поэту …- плохо записала, ангел победы на стеле, стоящей на квадратном портике из 4-х пар женских кариатид, фонтанные скульптуры, некоторые из которых почему-то окрыты. Между Немецким и Альпинистским музеями «Vater-Rhein brunnen» - рыбак с рыбой и двузубцем, красив, не помпезен. Установлен был в 1903г. в Стасбурге, в 1930г. перенесён сюда.
Ещё я не написала про свои находки. Наиболее значительные – велорюкзак и полосато-красный шёлковый платок как раз для красной беретки. 5 лет назад в поезде «Гамбург-Любек» я увидела женщину моего возраста так «красно одетой». Я засмотрелась, но подумала: «не решусь». За это время неизвестно откуда взялась красная беретка, а теперь и платок, вот только лет мне прибавилось.
Ещё надо сказать про приятные парки со старыми, но ухоженными деревьями, велодорожки, игровые поля, столы для настольного тенниса, большие шахматные доски с полуметровыми фигурами, ухоженные детские площадки с разными игровыми снарядами, открытые баскетбольные и футбольные площадки и про то, что повсюду приветливые люди. Нет озабоченности на лицах. Даже в снег ходят без шапок, а я кутаюсь. Нищие есть, но их мало. В магазины я не ходила, лишь однажды купила хлеб в булочной.
К пасхе кое-где уже принарядились окна – стоят вербочки с повешанными разноцветными яйцами-зайчиками. Ася по моей просьбе купила пасхальные шоколадные наборы для наших внуков.
26 марта, вторник. Сегодня отпускала Асю в музей – она досмотрела старую пинакотеку. А Таня в 3 часа разбушевалась – не захотела пить молочко из бутылочки. Я переживала-переживала и, в конце концов, уложила её в коляску. На улице она через минуту заснула.
29 марта, пятница. Много событий. В ночь на четверг Тёма привёз Алёшу и Полю – они пересеклись в Нюрнберге. Утром Ася отвезла Тёму и Алёшу к месту, где они взяли грузовик. Дальше им предстоял путь на север Мюнхена, чтобы загрузить купленные Асей холодильник и стиральную машину, а оттуда обратно к нам поближе, чтобы грузить со склада американскую мебель, хранящуюся в контейнере. Сегодня Тёма повезёт её в Бонн. Страшно за него. Уже вчера он «коснулся» стоящей легковушки – она выпирала из ряда припаркованных машин, и Тема побоялся выехать за полосу и прижался к ней. Страховка расход покроет, но сможет ли он выехать сегодня из города и потом въехать в Бонн благополучно? Часов 9 ехать… Ася поведёт машину с Алёшей и Танечкой. Это привычней, хоть тоже долго.
Вчера вечером приезжали Элизабет и Херман – приятные родные. Подарили Тане платье «на вырост» и коробку любекских марципановых конфет. Хорошее получилось застолье – привольное (я настояла, чтобы стол раздвинули и все разместились за столом). Танечка не слишком требовала к себе внимания. Говорили все весело на плохом немецком (Асин исключение). Ася считает, что Ане и Михе лучше всего будет в Москве, где они, по сути не имеющие специальностей (не понимаю,они ж педагог и плотник?) смогут работать. Потому и деньги им передают на строительство. Херман в основном улыбался, рассказывал, что он вылечился от курения. Получила я от всех приветы и передала приветы Хильденгарде (муж её умер, отмучался). В своём семикомнатном доме она теперь вдвоём с дочерью.
После ухода гостей поговорила с Алёшей о Тёме, Асе, Поле. Тёме продлили испытательный срок, он должен найти ошибку, сделанную до него, а Тёма говорит: «организовать нахождение ошибки». Мы с Алёшей считаем, что он должен вгрызаться и делать сам, отделяя другим часть своей работы. А он в себя как программиста не верит, видит себя в виде начальника, живёт, балансируя. Ася для него мощная поддержка.
Хорошо походили с Алёшей и Тёмой и с Танечкой в коляске по центру города. Тёма был нежен и внимателен ко мне. Ему жаль, что Мюнхен он так и не узнал (показал место, где его учили немецкому – больше никуда не ходил), я с коляской и без исходила куда больше.
С утра, как проснулась Танечка, начались окончательные сборы. Суматошно, но не очень. В 9.15 приехала Элизабет, чтоб везти меня, как договорились, в их церковь. Простились с отъезжающими, пожелали благополучия на новом месте и отправились на службу. Тихо, народу немного, никаких молитвенников, только два песнопения с нотами и словами по одному куплету. На стене картина – женская голова с прямыми волосами, непокрытая и распятие под ней. Ещё семисвечник, который зажигает, в потом тушит в полной тишине помощник патера Ирены (она крестила в Москве Антошу). Торжественно-тихо вместе с двумя помощниками она входит в церковное помещение, где все сидят на рядах длинных скамей. Один из помощников несёт открытый молитвенник и размещает его потом на высоком узком столе под картиной. Патер в чёрном клобуке и чёрной накидке, чёрный шарф перекрещен на груди. По ходу действа происходит её преобразование - она последовательно раздаёт всё чёрное помощникам. Начинает она с поднятия вверх и в сторону рук и слов «Бог с вами». Как же должен был удивиться тот молодой человек –сторож ГДР-овской церкви, впустивший меня в неё и подаривший кассету с музыкой этой церкви, которому я так же сказала и не зная, что ещё говорить,( а молиться я не собиралась) убежала. Чувствую вину до сих пор за свой невольный обман. Ирена произнесла довольно много молитв, отделяя их снятием-одеванием частей одежды, звучанием органной музыки (наверное, в записи, хотя орган на балконе есть и почему бы ему не звучать). Ещё другой патер произнёс проповедь и раздал причащающимся облатки и по глотку разбавленного вина, а Ирена благославляла (вино разбавляла она же и святила его и хлеб у Христа). Для причастия выходили, кто хотел. Второй и третий слои терпеливо ждали, когда причастится первый. Вся пятничная служба была тихо-грустной, ведь Христос сегодня страдал у Пилата. Елизабет к причастию не пошла (не ходит?). Служба короткая 1час 10мин. Конечно, «Община христиан» разработала свой ритуал, но я ничему не удивилась.
После службы Элизабет подождала выхода Ирену и познакомила меня с ней. Подумать только – она помним и Галю, и Мишу, и Антошу и Григория и всем передала приветы. Повезу. И ещё сообщение, что она собирается весной в Россию к своей пастве.
У метро мы с Элизабет дождались Полину и поехали в музей Lehnhaus – там любимые Элизабетины художники объединения «Голубые лошади»: Кандинский, Явленский, Маке, Макс и др. (первые уехали из России в начала 20-го века и стали знаменитыми). Полина фраза, что наше искусство было, в основном, не оригинальным, меня сильно огорчила, наверное, потому, что я почувствовала за ней правду. До сих пор я считала, что у нас богатое искусство. Но ведь почти не висят наши картины, не стоят скульптуры, не звучит в мире наша музыка и даже в музее музыкальных инструментов, наполненном инструментами со всего мира, висят только украинские бандура и цимбалы, а гусли немецкие. Мы хорошо смотрели, на трёх языках переговаривались – мне это очень нравилось. Элизабет кормила нас вкусным супом и бутербродами в музейном буфете. Здесь же я купила два крашенных, в крапинку яйца, а потом на сорванных Элизабет листках преподнесла их Элизабетиной маме Вильгельмине со словами «Froh Osten!» Как хорошо, что нашёлся подарок! Мы приехали к ней после музея, ушли около 4-х час. Вильгельмина, в основном, лежит, т.к. в позвоночнике сильные боли при хождении – истёрлись прокладки. Взгляд такой же ясный, голос твёрдый, всех помнит, меня понимает (?!) Я трещала! Вот, что значит собралась! Я начинала говорить на темы в другом состоянии невозможные. Элизабет показала нам мой прошлый подарок – гжельскую салатницу, которую, по словам Вильгельмины, она постоянно использует. Деревья обрезаны, кур 2шт, вазы на лестнице стоят. Она лежит внизу, в тепле. Простились, как и два года назад, не надеясь встретиться. Элизабет довезла нас в опустевшую квартиру, одарила вещами, игрушками, конфетами для внуков, и мы остались одни. Поля уже не решилась выйти, хотя какой-то из желанных музеев работал сегодня до 8 час. И мы поговорили, точнее, разгорячённая сегодняшними разговорами говорила, в основном, я. После сегодняшнего дня и вечера, надеюсь, Поля ко мне потеплеет.
31 марта, воскресенье.
Я уже лечу домой. Под нами солнечные лоскутки Германии. Здесь пасхальное воскресенье.
Ночью перезвоном церквей началась пасха. Я не решилась пойти в церковь – боялась утром проспать (проснулась за два часа до приезда Элизабет, которая отвезла меня в аэропорт). Я отправила её домой сразу как мы сдали рюкзак, чтоб ей не пришлось искать место для стоянки (у входа можно только 10 мин, и она беспокоилась, переставляла машину). Тепло, благодарно простилась. Она живёт у мамы, Херман у сестры. На обратном пути они намерены навестить семью своего младшенького, у которого 11.11.01 родился Иоханес – ровесник Танечки, а для них четвёртый внук.
А мы вчерашний день провели в музеях: я в одном, Stadtmuseum, а Поля - в трёх. У меня было время пойти в другой - Полин поезд отходил в 18.37, но музей оказался пятиэтажным, билет мне, как пенсионеру, продали за 1,5 ев., хотя я как всегда сказала, что не говорю по-немецки, но видно жалобно позвучал мой голос на фразе «я русская», что работницы рассмеялись и дали сдачу.
Пролетаем над заснеженными Карпатами (Татрами?)
Отправили меня сперва смотреть моду 50-х. Десять лет после войны, а наряды, обувь, посуда уже осень красивые. Потом исторический зал, который начался не с мамонта, а с Генриха Льва – тот в 1158г. разрушил, завоевал, опять построил мост и пункт контроля за торговлей солью. Вот и основатель. У входа в зал его скульптура в более чем полный рост. И дальше история через оставшиеся вещи: картина с изображением танцевального зала 16 в., колокол 1452г из Frauenkirche,икона – дева Мария с младенцем и короной на голове. Основную часть иконы занимает платье. Хотела написать, что хоть иконы у нас самобытные, и вспомнила, что моя любимая Владимирская из Византии. Не приведи, боже, мне и Пушкиным перестать гордиться! Стела перед ратушей поставлена в 1650г – курфюстер Максимилиан таким образом, свою победу над протестантами под Прагой увековечил. А 1315г. – год приобретения торговцами независимости (от кого?). На месте нынешней новой ратуши были нарядные дома – жаль их. Знамя города имело с одной стороны изображение мадонны. Первое имя, данное Генрихом Львом, Munichen трансформировалось в Mo:nchen и потому на гербе монах с разведёнными руками, который постепенно стал мальчиком с ямочками. Потом еще один герб - 5маленьких и 2 больших льва (про него ничего не написано). На гербе из старой ратуши 1477г ещё монах, не мальчик. Скульптуры танцоров из зала старой ратуши – очень выразительные. На новой (Поля предположила) – их копии. Ещё портреты значимых для города людей.
На втором этаже картины, макеты, фото с видами Мюнхена. Рассматривала с удовольствием – город мне полюбился. Увидела и нацистский стиль, и разрушения. Действительно, купола Frauenkirche уцелели, а у «нашей » Marienhilfe шпиль сохранился, а здание нет. «Нашего» района до войны практически ещё не было.
На третьем этаже эстетика жилья. На четвёртом – театры марионеток, бумажных фигур. Мно-го! Теневые, в основном, из других стран. Игрушки (есть фигурки из конструктора), качели-карусели, горки, санки-лошадки, машины, анатомичка (скелеты задвигались при моём приближении.)
На пятом - музыкальные инструменты. У народов Африки, Америки, Азии такое разнообразие инструментов и материалов, из которых они делались: гармошка губная из тростника, труба из кости, дырявые большие ракушки, изогнутые гривы струнных, огромные и маленькие барабаны, фигурки с дырками, забавные скрипки, двойная гитара, зал клавесин, угол арф. Насмотрелась!
Перекусив у музея на площади (неужели правда, что здесь на свободной площади поставят еврейский центр и синагогу?), я направилась на Мариенплатц – хотелось уличных впечатлений. И мне их «подали». На площади шла акция против войны. Долго ходила, вчитываясь в лозунги, стараясь запомнить для Вити, но запомнила только симпатичного ясноглазого парня у столика с буклетами, требующего UNO- защиты для палестинского народа, никаких немецких денег для Besatzungsmacht Israel и независимого палестинского государства со столицей в Ост-Иерусалиме. Общий лозунг: война - не средство против террора, война – террор. Сионизм для палестинцев означает Vertreibung, Verfolgung, расизм.
Летим над Россией: разноцветные полоски полей сменились незасаженными пятнами - ещё не весь снег растаял.
По Танечке я начала грустить уже вчера. 2,5 часа лёту - и не далеко и очень далеко. Спасибо, что она есть. Не забыть мне её улыбку, её радость от того, что помогла стать на ножки, её блаженно покойное состояние после кормёжки, сжатые кулачки при купании, один чуть открытый наблюдающий глазик и радость от предвкушения прогулки (одеваем комбинезон). Только б она была здорова, и счастья родителям, а мне она уже даёт счастье полной мерой.
Приземлились!
19 февраля, четверг. Утренней электричкой 10.39 мы с Витей за 1час 25мин. доехали до Домодедова (экспресс за 78руб. ходит 40-45 мин.) Не справляюсь со своими нервами – электричка опоздала на каких-то 7мин, а я уже… Хотя до отправления моего самолёта ещё целых 2 часа. В очереди узнаю, что багаж (мой рюкзак) пойдёт прямо в Дюссельдорф. Замечательно, значит, я поеду к Алёше налегке.
Моя соседка в самолёте 25-илетняя Наташа летит в гости к возможному жениху – познакомилась у тётки, вышедшей замуж за русского немца, переехавшего в Германию. Ненужный гонор, обида, что взял билет в самолёт, где не кормят (авиалиния Germania-Express) или «Если он будет такие песни петь, я помру». А при всём этом такая радостная улыбка, такое счастье во всех движениях, что очень хочется надеяться: справится – растопит свою мелочность, на-себя-зацикленность.
Самолёт подрулил к аэропорту на полчаса раньше. Из-за неуверенности, сквозившей в Асином голосе (брать-не брать рюкзак – сдавать сразу или ждать до начала посадки), поняла, что тяжёлый рюкзак с Асиными заказами, мне придётся носить по Берлину. Но повезло… Алёша ещё до полёта мне подробно рассказал, как к ним ехать (вплоть) до минут на разных участках, и я неторопливо и легко добралась до Bayrische Platz, правда, вышла из самого дальнего выхода. В дом меня кто-то впустил, Алёша не отвечал. Оказалось, что он выехал всё-таки меня встречать, но мы разминулись (ведь самолёт прилетел раньше). Представляю, как он с Филиппком на руках меня догонял, бедняжка! Догнал уже поднимающейся по лестнице их подъезда. Оказывается, он приезжает днём, чтобы забрать от няни Филиппка, и дождавшись, когда Поля вернётся из университета, опять уезжает (на велосипеде) на работу. Замечательно, что он ценит Полины занятия!
Пока мы варили картошку и её ели, кормили Филиппка и с ним играли, подошла Поля. Разговорившись, она рассказала, как съездила на двухдневный семинар по китайской культуре. Алёша с Филей справляется – молодец! Нашу Галю поразило, как Алёша, когда они втроём были прошлым летом в гостях у Гали, раздевая Филиппка, вовремя вытащил из своего кармана соску: «Мой Миша ничего такого не умел».
Вечером у Поли встреча с однокурсниками (Алёша не ставит под сомнение статус встречи, а я тем более), и потому она на Алёшином велосипеде отправляется к ним, а Алёша с Филиппком провожает меня в аэропорт. Быстро находим нужную стойку и прощаемся до июня. Поля была на этот раз со мной приветлива - что значит на своей территории. Быт у них неказистый, студенческий – значит, достаточно и этого.
Совсем пустой самолёт меньше, чем за час доставил меня в Дюссельдорф. Рюкзак мой (Тёмой сшитый в старые времена) выехал первым. За дверью подбежал Тёма с тележкой, а потом погнал машину с сумасшедшей скоростью – до 140км в час (аж заныло сердце, но отпустило).
Заехали в деревню, где они с мая собираются жить. Перед домом чистое поле. Маленький зелёный участок при доме. Двое стеклянных отодвигающихся дверей. Наверху три комнаты. Дороже.
Сейчас они живут в городке Seelscheide, имеющем две церкви, магазины, почту и пр. В деревне этого нет. Два года прожили, накопились претензии к хозяину, к виду из окон, к кротам, к соседям с первого этажа. Танечкин садик примерно на одинаковом расстоянии от будущего дома и от нынешнего, в школу будет возить школьный автобус. Ася встретила меня приветливо – чай, разговоры…
20 февраля, пятница. Заново знакомлюсь с внучкой. Она ещё малюсенькая – третий годок начался, милая, весёлая. К вечеру Ася отметила, что за весь день от удивления передо мной ни разу не поскандалила. Прогулялись втроём до деловой части городка. В магазине она с удовольствием залезла в тележку-автомобиль и дождалась, когда ей в мясном отделе после окончания маминых покупок подарили кружок колбасы. В мясном отделе приветливые, деловые женщины, в других – самообслуживание.
21 февраля, суббота. Сегодня в Seelscheide карнавальное шествие – идёт масленица на немецкий лад. Я вышла заранее, чтобы прогуляться по улицам. Со всех улочек к оси карнавального шествия стекаются разукрашенные и нарядные взрослые и дети. Из домов льётся музыка. Я побывала на точке сбора участников шествия – прошла от конца будущей колонны до начала, ещё не начавшей движение, и прошлась по пустой пока улице (не считая навстречу мне подтягивающихся к месту сбора). И стало мне жаль, что Тёма и Ася не собирались включаться в число празднующих, не подготовили костюмы. Хотя бы Танечкин колпак Ася натянула и вышли б! И я помчалась домой, неся на языке этот совет. Перед закрытой дверью увидела тот колпак. Потеряли или не решилась Ася? Не раздумывая, натянула его на себя и успела увидеть начало карнавальной «гусеницы». Каждый член «гусеницы» имел, как правило, «моточасть» - легковушку или трактор, или грузовик, и пеших участников – нарядных и весёлых. Шли, не уставая извлекать музыкальные звуки, маленькие оркестры, прошла немолодая аристократически одетая пара, наверное, известная горожанам, т.к. их особо приветствовали зрители. Прошла группа, высмеивающая введённый с января 10-иевровый налог на медицину и кидающая зрителям в трубочку свёрнутые бумажки с распечатками 10-иевровой банкноты. Люди в звериных одеждах просто веселились. Заряд веселья передавался всем от довоенных лётчиков с перепачканными щеками в фанерном самолётике, время от времени падающем на один бок. На их круглых физиономиях было сплошное добродушие, как и в бодрой музыке, их сопровождающей, что невольно улыбка растягивалась всё больше, горло подмырлыкивало, ноги притоптывали. Проходящие-проезжающие осыпали зрителей конфетами, и было весело их ловить и просто поднимать.
В какой-то момент я увидела человека с фотоаппаратом и вспомнила, что взяла в Германию давно у нас лежащий чей-то аппарат. И опять помчалась домой. Ребята уже вернулись – Танечка в коляске быстро заснула (это было её время сна). Я высыпала содержимое моих карманов, схватила фотоаппарат и бегом обратно. Зря спешила – процессия почему-то надолго остановилась. Зато когда пошла, я получила возможность и фотографировать, и радоваться и подбирать конфеты по второму разу. В «мой улов» вошли ещё две карты Германии и два коврика для мышек.
22-23 февраля. Большие выходные продолжаются. Тёма дома. Ведём разговоры. Я бы замолчала после того, как расспросила про жизнь родственников и друзей. Привыкла: Аня цедит по одному слову, с Галей только деловые разговоры, Алёшу, правда, иногда прорывает и он рассказывает про свою работу. Тёма и Ася, похоже, ценят возможность поговорить. Ася это делает серьёзно, тщательно подбирая слова для выражения мысли и чтоб меня не обижать. За Тёмиными перебросами от «плюса» к «минусу» я следую с трудом. А в конце концов развожу руками. Тёмино провокационное (провокативное) мышление Витю нередко подталкивает, а меня больше огорчает. Мне он представляется жёстко сжатой пружиной, которая дома слегка разжимается.
Темы разговоров:
А.О том, что за своё материальное благополучие (относительно нас) они платят пониженным статусом и в недвижимости, и в друзьях и в окружении.
Б. Об Алёшином будущем – надо закрепляться в Германии и жить в съёмных квартирах.
В. О Тёминых детских обидах: 1. Я стучала дверью, когда ходила по утрам на балкон; 2. Не кормила мясом; 3.На день рождения перед вторым классом подарила портфель.
Ася объясняла, что это звенья одной цепи - Тёме не хватало нашего внимания, Гале и Алёше хватало, а Ане и Тёме нет. Я из страха заведения любимчиков ко всем относилась ровно, а дети-то разные. Больше года назад на встрече у Алёши в Берлине (Галя, Тёма и мы) я заявила, что Галя меня научила не мучиться от того, что я делала ошибки в воспитании детей. Ну, не идеальная мать! Принимайте такую… На что Тёма очередной раз обиделся.
Ася сказала, что он ждёт извинений. Я попыталась это сделать и услышала, что будучи христианином, он давно простил, но забыть не может. Я же чувствую себя виноватой только в том, что обещала ему 12-илетнему, гладившему пелёнки и подгузники, что детки вырастут и будут ему благодарны и будут его любить. Похоже, что он до сих пор надеется быть старшим, руководящим братом, получать знаки уважения, а ни сёстры, ни брат не просят его советов. Вот что я наделала… И нет мне оправдания, что я искренне верила.
Ещё тема – Чечня. Ребята посмотрели по Euroneus сюжет с неразрешённым митингом около Соловецкого камня по поводу 60-летия депортации чеченцев: Витя держал плакат «Чечня, прости нас!», а потом бережно расправлял ленту на камне (текст на ленте не читался). Тёма и Ася были почему-то этим обескуражены, а я только спросила: «Его не арестовали?» и потом при повторении новостей посмотрела сама. Тёма считает, что вместо того, чтобы ходить с плакатами, написал бы папа прогноз, что будет с Чечнёй, например, через 20 лет. Ведь писал же он когда-то интересно, излагая свои оригинальные мысли. Судя по тому, как трудно пишется книга об экономических свободах, живость мысли у Вити почти исчерпалась, а мастерства, т.е. писания без помощи музы, наработалось недостаточно. Тёма и главную Витину книгу о судах присяжных не высоко ценит, кроме раздела о камчатских капитанах. Так что с одной стороны Тёма поставил невысокую оценку за «литературный труд», а с другой – ждёт от папы новых шедевров мысли. Я не жду. Хорошо, что хоть Тёма ждёт, будирует.
Ребята ездили в Кёльн на карнавал. Я оставалась с Танечкой – прожили вполне мирно. Заснула в 4 часа, как будто она устала от карнавала, а не родители, один из которых был вдрызг простуженный и вечером намерил 38,1о. Ради этого карнавала я и должна была приехать не позже пятницы, чтоб успеть подружиться с Танечкой. Рассказов о карнавале не было, только было сказано, что он походил на здешний.
24-25февраля. Вторник для Танечки был ещё выходным днём – её возили в парикмахерскую. А в ночь на среду выпал толстый слой снега, и Ася не стала рисковать – почти горная, узкая, обычно не очищаемая дорога к садику была опасной. Так что мы катались во дворе на санках и качелях и лепили снежную бабу, а Ася ездила в Бонн на проверку - результат отрицательный - американский цикл закончился, теперь надежда на гамбургских врачей. Не пропустила, молодец, свой урок музыки.
Тёма дал мне задание – выбирать из видеокассет лучшие Танины кадры, чтоб потом сделать из них фото. У меня получается плохо, наверное, потому что это некоторая ответственность, а её как всегда хочется избежать. И потому я валяюсь и читаю. Дочитала начатого в пути «Азефа» Р.Гуля, дочитала «Гонец из Пизы» М. Веллера (эту Алёшину книжку я начала читать ещё летом в Алтайском походе), прочла «Весёлые похороны» Л.Улицкой. К двум от Гали полученным романам «Медея и её дети» и «Казус Кукоцкого» добавилась ещё и эта повесть о жизни людей, втянутых в орбиту умирающего талантливого художника. Умирание началось с мышц руки, последними атрофируются дыхательная диафрагма и сердечная мышца. Мозг до конца хранит ясность, ум и юмор. Люди, их помыслы и действия описаны чрезвычайно глубоко и неизбито.
Книга про эсеров тоже должна мне запомниться. Читала с нарастающей неприязнью к партийным боссам, жирующим на партийных деньгах по праву самых умных и нужных партии организаторов убийств (Азеф и Савенков). Убивать – потому что это якобы нужно русскому народу, революции. Жуть!!! Были и мирные эсеры, правда. Но ведь головка Боевой организации входила в ЦК, влияла на всю партию. Намеренное убийство может иметь место только после объявления войны, когда ружья расчехлены с обеих сторон. Смертную казнь как высшую меру не признаю. Что касается разухабистого путешествия «Авроры» в Москву для прекращения послеперестроечных безобразий, то читать о нём весело. Спрятал ли автор за свой трёп глубокие мысли – не знаю, не почувствовала. «Прорвёмся!» - и лозунг и отношение к сложностям, которые нагромождает жизнь. Авторское отношение к героям доброе, а язык – такое наслаждение! Конец замечательный: один из главных героев, председатель Р.В.С., матрос, шустрый и боевой, радуется рождению дочки – войны не будет, значит. И я ему за эту веру благодарна.
А Веллеру за его язык особое спасибо, т.к. мой словарь становится все беднее, слова, даже нужные, теряются. А у него такая феерия, фейерверки. [Перепечатывая в 2015г. и натыкаясь на неудачные выражения, я не могу их оставить неисправленными, из чего следует, что работа с А.Н.Алексеевым пошла моему языку на пользу]. Веллеровский словарь из известных слов, но я ими никогда не пользовалась. Среди них матерные, которые вполне вписываются в водоворот повествования, поднимая его выразительность. А может дело в том, что прочесть (вздрогнув) я их могу, а вслух произнести нет?
У Гуля мата нет, но есть такие удивительные придумки для описания действий, явлений: «Тёмной тучей вздымился бироновский дворец…», «… и платок кровянился», «Куплеты закидывавшей ноги певицы летели в зал. Певица была в зеленовато-блёстком платье», «Муж и жена счастливы, когда между ними нет недоговорённого», «Женщина в полуголом оранжевом платье» и т.д.
26февраля, четверг. Танечку Ася повезла сперва к терапевту, чтобы получить направление к логопеду, а потом в садик. Направление не получила – педиатр сказала, что 10% детей её возраста ещё не говорят предложениями (Элизабет утешала Асю, что её внук Иоханес - Танин ровесник, тоже не говорит, хотя у него нет проблемы двуязычья). Ася решается обратиться к выбранному логопеду частным образом (визит к русскоязычному её не убедил). Хочется сделать для Тани всё – не пропустить момент, когда ей нужно помочь. Она лопочет много, но говорит внятно мало и редко двумя слогами.
Четыре часа в детсаду Танечка провела, надеюсь с приятностью и пользой для себя. Во втором часу мы пообедали, после чего она заснула, а мы занялись своими делами. Сегодня я сообщила бывшим москвичкам (для кого у меня всякие передачки), что мы едем в горы, а 7марта, в воскресенье, можем начать встречаться. Планировалось в первых перезвонах, что Тёма, не заезжая во Франкфурт, высаживает меня во Франкфуртском аэропорту, Зоя довозит до главного вокзала и там сдаёт Тане, которая везёт меня к себе в Кассель. Зое я отдаю передачку и деньги квартирантов, а также передачку для Майи от её сестры Гали Казминой. Сперва дозвонилась до Зои, и мы добавили, что на обратном пути из Касселя я переночую у Зои, и мы сходим на выставку Шагала. Потом Зоя отправит меня в Siegburg (ближайшая к Seelscheid`у станция). Она вызвалась даже купить мне билет (конечно, я тогда не возьму деньги за лекарства).
С Таней Олесовой ничего не получилось – вдруг выяснилось, что она едет в Италию именно 7 марта, вернётся 13-го. Зовёт всё также завлекательно, как и раньше приехать к ней на 14-15-16 (17-го в 6 утра у меня самолёт). От разговора с ней возникло ощущение, что имею дело с человеком из другого мира – звать- звать и даже после моего приезда не сказать, что у неё оплаченная путёвка в Италию. Через полчаса я позвонила и сообщила, что конечно перезвоню 13-го, но так далеко не загадываю – я ж не могу знать, как будет себя вести моя поджелудочная (не накликать бы беды).
Майя же вовсе не обрадовалась сообщению, что я собираюсь передать ей Галину передачу через Зою. А когда я (для поддержания разговора) выразила радость, что у её сына ожидается ребёнок, быстро свернула разговор, сообщив напоследок, что после 7-го её не будет во Франкфурте. Через час раздался звонок от Гали К., которая попросила, чтоб я упаковала получше её передачу, т.к. Майя не хочет, чтоб Зоя увидела, что в ней и ещё не хочет, чтоб я говорила Зое о скором рождении внучки. Отправлю-ка я Тане и Майе им предназначенное по почте…
Тёма приехал в начале шестого. Его кампания по-прежнему в состоянии «продаётся» и не известно, будет ли нужен новому хозяину отдел «кабельного телевидения».
27 февраля, пятница. Я продолжаю просыпаться раньше ребят – у меня ещё московское время: то читаю, то пишу, сегодня купалась и стирала. Можно было бы отложить до стиральной машины, но мне нужно вещи забрать с собой постиранные и высушенными. Если смен много, то какая разница, когда будет постирано, а если одна…
Потом я напросилась поехать с Танечкой - мне хотелось посмотреть детский сад и «горную дорогу» к нему. Дом на краю деревни. У него большой двор, заполненный детскими развлечениями, сейчас полузасыпанными снегом, и пристройка, где вольготно расположились две группы - Танечка в младшей. Она ушла, как только переоделась и тут же полезла в одну из ячеек за игрой. Встречают детей две воспитательницы и воспитатель. У одной из стен стоит взрослая кровать – наверное, воспитательница пример показывает, как надо тихо лежать во время «мёртвого часа». А у Танечки обед и дневной сон дома.
Слышу сейчас её, проснувшейся, звуки. День продолжится с её активным в нём участием: она будет что-то хотеть, что-то не хотеть, будет улыбаться, играть с мамой и с игрушками, кататься на качелях и т.д.
Приехал Тёма, и из-за сильного оледенения не может въехать на пригорок, где у них стоят машины. На его машине летние шины. Завтра мы поедем на Асиной Toyota. Эх, мне бы выйти и подтолкнуть, да нельзя бросать Танечку. Когда уехала соседка, а Ася отвела свою, Тёма заехал-таки, правда, поставил машину наискосок. Но соседке без Асиной машины будет достаточно места, а через неделю должно растаять. Снега навалило, как в Москве. Таня, недовольная, что мама её резко оставила, долго на меня обижалась. Очень боюсь предстоящей недели – родители ведь собираются уходить на целый день. Скорее всего, не справлюсь, и им придётся кататься по очереди.
Днём мы с Асей были в Бонне: Асе нужно было взять заказанную книгу, а мне побродить по городу и, если удастся, выполнить Галин заказ – купить алую краску для шёлка. Я наконец-то решалась открывать рот для извинения и просьбы Fabre fu:r Wolli, Sink. После четвёртого спроса я говорила уже: Ich brauche die Farbe fu:r Woolfach, rot Farbe. Везения не случилось – в одном магазине не было нужного цвета, в другом – была только для хлопка, в третьем вообще для бумаги… А город показался мне совсем незнакомым. Наверное, его за последние годы сильно подновили (мы проезжали его на велосипедах 1993г.) или у меня в памяти мало удержалось, а слайды мы теперь не смотрим. Так что я заново рассматривала и запоминала строгий солидный собор на центральной площади, памятник Бетховену (он здесь родился), кусок стилизованной стены, кружевную ратушу, четырёхугольный университет с четырьмя башнями, старомодный, небольшой для нашего времени ж.д.-вокзал, неработающий (февраль!) фонтан с детьми и гусями. Фотоаппарат так и не достала - стесняюсь, забываю.
28 февраля, суббота - старт поездки в Альпы. Выехать рано не получилось. Довольно спокойное утро иногда прорезалось Тёмиными торопящими Асю вскрикиваниями.От одного из них я заторопилась и выронила помойное (пластмассовое) ведро. Разбилось. Вчера разбила высокий стеклянный бокал для сока. Ася утешала, говоря, что сама много бьёт.
Выехали, наверное, в половине десятого (на часы я впервые взглянула на автобане, где мы влились в поток голландских, в основном, машин – в Голландии начались каникулы). Ася, Танечка и выступающие из багажника лыжи – сзади, я совсем свободная, впереди. Правда, Ася дважды садилась за руль. Не считая пересадок, остановок было две: одна для обеда и отдыха, вторая просто для отдыха – и обе не по Таниному требованию. Она вела себя поразительно терпеливо. Мы просто не могли поверить, что такое будет всю дорогу. Когда около 8-и вечера наша машина остановилась около частной гостиницы, и Ася, переговорив с хозяйкой, велела разгружаться, я пошла вынимать Танечку из её кресла и увидела, что она откинулась назад, облегчённо вздохнув. Невероятно!
О дороге. Пробки, конечно, были, но «живые» - машины всё же двигались. Ни одной аварии. С автобана Мюнхен – Зальцбург свернули на маленькую дорогу вглубь гор. К сожалению, быстро стемнело и горы показывались плохо. Обратно зато поедем утром. А пока любуемся освещёнными фасадами солидных, двухэтажных домов с обязательными коричневыми, резными балконами, такими же навесами крыш и украшениями вокруг окон. Для жизни нас ждала двухкомнатная (с одной спальней) квартира, где всё предусмотрено для жизни (кроме мыла почему-то). Не сразу удалось выдвинуть ящик из-под дивана, чтобы взять легчайшие подушки и одеяло. Потом научилась. Всё как будто вчера купленное; мебель, занавески, постельное бельё, маленькая, но полная кухня, посуда. А главное – вид из окна на озеро. До озера пять шагов: два по балкону и три по снегу. Озеро замёрзло, и утром мы увидели машинный след по нему, значит, лёд толстый.
29 февраля, воскресенье. Утром я ещё больше радуюсь новому для меня уюту квартиры. Комната, где я спала, (гостиная) даже с острым углом, в котором стоит торшер и столик с цветком. Рядом мой диван. Против этого угла обеденный стол, в правом от стола углу, в выемке, кухонька, на наклонной стенке стеклянная балконная дверь, место для телевизора и множество полочек. На стенах большие фотографии окрестностей этого городка Zeel- am- See, зимние и летние, и милые женские фигуры в импрессионистском стиле (но Асе не понравились). На столе бутылка австрийского вина с рюмкой – подарок гостям.
После завтрака повезли Тёму кататься на лыжах, а сами походили и поездили по городу. Нашли другой подъёмник и более близкий, и с бесплатной парковкой. Там мы с Таней сможем кататься на санках. Завтра попробуем. Походили по центру, каждый дом – картинка. Маленький ж.д.-вокзал на узенькой приозёрной полосе, а основная часть города взбирается в гору. Правда, наш, примыкающий к городу посёлок разместился на озёрном берегу, точнее озёрном мысу.
Ася ушла кататься, а мы с Танечкой пообедали и смотрим телевизор. Долго показывали соревнования горнолыжников, а сейчас второе смешное кино. Никак не уложу Таню спать, но она тихая, спокойная – может сама заснёт. Вот так славно проходит наш первый день. А я, дурочка, боялась…
Вечером Тёма сообщил, что трасы слишком лёгкие. Значит, они всё-таки умеют кататься. В 7 часов пошли ужинать в ресторан, но Танечка устроила скандал и ни в какой ресторан зайти не позволила. Несолоно хлебавши вернулись домой и поели, чем Ася запаслась. А про Таню, посовещавшись, порешили, что Таня после сна (и прогулки) ожидала, что её поведут домой и покормят (она же не знала, что и в ресторане кормят). До чего ж это интересное занятие разгадывать мотивы поведения совсем ещё крошечного человечка!
1 марта, понедельник. Тёма и Ася с утра ушли на ближний подъёмник (вчера мы с Асей его нашли, нечаянно переехав поворот на свою улицу), а мы с Танечкой на санках пошли искать развлечений сами. И нашли – совсем недалеко богатая детская площадка, правда, в глубоком снегу. И всё же мы пробрались к двум разным качелям, ко всяким плетённым лестницам и к центральному сооружению из башен и переходов между ними. Танечка благополучно прошла туда-сюда, а на третий раз упала- соскользнула внутрь башни, где и снега-то мало. Я готовилась её принимать через дырку-выход и не видела, как она падала. Она не плакала, лишь поскуливала. Отнесла на санки и отвезла домой. Ела она неохотно и быстро заснула. Рассказать родителям я не решилась, а они, слава богу, ничего не почувствовали. [С тех пор прошло 11лет, а мне продолжает быть необходимым знать, что Танечка не болеет и легко учится, что не испортила я жизнь своим недоглядом единственному дитятку Аси и Тёмы, которого мне доверил – 2015].
Ребята принесли обед из Макдональдса, правда, появились они только в половине шестого, а подъёмники, как я видела по телевизору, уже давно выключили. Оказывается, они зашли в магазин за продуктами, хотя собирались отправиться за покупками в город после ужина. Они остались дома с Танечкой, а я выгнала себя на улицу развеивать тяжёлые мысли, ещё и свитер забыла надеть и мёрзла.
До города 20 мин. Мы живём в посёлке Scha:ttdorf, который после присоединения получил второе имя Zeel-am-See su:d. Решилась зайти в церковь – базилику с башней, имеющей зубчатое завершение. Сохранились остатки фресок. Украшения сдержанные, отобранные временем, никаких излишеств. Кружевной киот, никаких люстр – скромные лампы. А в новую евангелическую церковь я не зашла. Я увидела её при подъёме, который совершала, надеясь дойти до конца города, но в какой-то момент желание кончилось. Не последняя причина – удушливый запах, как Ася потом объяснила, жжённой резины. В узком ущелье он из-за безветрия не рассеивался, не поднимался.
Ещё постояла и почитала про музей в старинной башне – мне в него не попасть, он до 5час. Зашла погреться в Макдональдс. Горячая сушка прогрела руки, и потом я уже не чувствовала холода. Оставшееся беспокойство за Танечку с новой силой набросилось на меня, когда я вошла в нашу деревню. Поэтому со страхом восприняла сообщение, что она попросилась спать в начале девятого. Успокоила себя тем, что она рано встала от дневного сна. Ночью она проснулась в 2 часа и настроилась гулять. Ася еле усыпила.
А вечером Ася уезжала в интернет-кафе, чтобы продолжить переговоры вокруг работы: она прошла конкурс и от неё требовались адреса тех, кому она переводила, т.е. тех, кто мог дать рекомендации. Мы же с Тёмой поговорили о религии. Он озвучил чьё-то высказывание, что молиться можно кому угодно, в том числе и большому дубу. И я помолилась озеру и всему озёрному краю, чтоб Танечкино падение оказалось без опасных последствий, и если надо меня за недосмотр наказать, я готова принять это наказание безропотно.
2 марта, вторник. Ребята решили с утра съездить в бассейн. Зачем-то взяли и меня в город, а оттуда я прогулялась пешком по солнышку с морозцем. Заодно рассмотрела получше плакат с числом 35млн. чел. Оказалось, что это число туристов, прошедших с 1935г. по Grossklokersbahn – по тропе вблизи высочайшей в этом районе вершины, второй после Монблана. В бассейн наших пустили в 10час., а до этого на большой воде плавали мамаши и их догодовые бэби, причём и те и другие плавали самостоятельно. (От Тёмы узнала, что Поля с Филиппком тоже плавали в бассейне). А вместе с нашими вошла группа пенсионеров, которые делали гимнастику в воде. Сейчас ребята катаются, Танечка досыпает, а я пишу перед включённым телевизором. Включаю местную программу, чтоб видеть погоду на склонах. Вижу, как идёт снег, и уже остановились кресла. Ездить в такой мгле, по-моему, опасно. Пусть бы скорей возвращались.
3 марта, среда. Сегодня ребята решили учиться кататься на досках – так мастерски на них крутятся и прыгают юные спортсмены. Ну, а поскольку они учиться будут внизу, то и мы с Танечкой и санками были приглашены на размещённую рядом детскую площадку. Здесь учат малышей держаться на лыжах. Есть маленький подъёмник, в виде бегущей ленты, ласковые тренеры и родители с фотоаппаратами. Конечно, и свободное место для нас с Таней есть, и домик со ставнями и чум с игрушками – место сбора юных лыжников и их родителей. Над всем этим огромный надувной голубой заяц, который на ночь сдувают. И ещё было много солнца!
К 12-и мы все поехали домой обедать, после чего Тёма с Асей вернулись падать. Тёма дважды переодевал свою вдрызг мокрую майку – на лыжах он так не потеет.
Вечером я немного прогулялась в центр за хлебом. Ася предложила отдать мне 1ев 20ц. за половину батона, но я отказалась – хлеб в основном ем я. К 8-и они пошли ужинать в ресторан.
4 марта, четверг. Ребята уехали сегодня на целый день (подъёмник отключают в 5час.). В каком-нибудь из ресторанов на склоне они пообедают. Похоже, Тёма, перевоспитанный Асей, стал находить удовольствие в посещении ресторанов. Хотя мне тоже нравятся белые скатерти и вкусная еда. Витя продолжает противиться - ресторан ему предлагать не надо.
Мы с Танечкой гуляли на «своей» площадке, и я разглядела ту дыру, в которую, не будь над ней скопившейся снежной горки, Танечка б не соскользнула.
Ребята пришли в начале пятого, и я сразу отпросилась гулять. Пошла в городок Капрун- одноимённый озеру. На картинке, его представляющей, кроме подъёмника, есть и замок. Ну, и потом – он выше озера, так что должны быть виды. Идти до него 2+6км. Туда я шла радостно, хоть под конец стала уставать и беспокоиться, как буду идти обратно по узкому шоссе, не везде имеющими боковые дорожки. Но беспокойство быстро проходило, т.к. виды открывались роскошные. Фотографировала в надежде, что хоть что-нибудь получится – всё-таки уже вечер. В Капрун вошла в неполной ещё темноте. К замку путь через весь городок. Он хорошо подсвечивается, под ним церквушка (вторая недалеко от подъёмника). Но взявшая в какой-то момент верх мысль, что именно эта влево отходящая дорога со знаком для велосипедистов и детей есть сокращённый путь к шоссе, которое сделало для въезда в городок длинный крюк на 180о, оказалась пагубной. «Загривком» крюка шоссе пересекало речку Salzach в 5м шириной, но не может быть, чтоб не было второго моста, пусть пешеходного... Не дойдя, как на другой день выяснилось, 200м до замка, я свернула в поле. Дорога была набитая, по ней шла колея, правда, не машинная, а какая-то узкоколёсная. В полной темноте, совсем недалеко от лесной (речной) полосы я увидела несколько фар, которые почему-то медленно двигались сперва вдоль лесной полосы, а потом и мне навстречу. Мне туда!.. Но когда ко мне приблизились запряжённые лошадьми сани с отдыхающими, я почувствовала неладное, когда же с третьих саней послышался дружный смех, я уверилась, что иду по прогулочной дороге, которой не нужен мост – она круговая. Так и получилось. В полной темноте я вернулась в Капрун и перешла приток по тому же мосту. Когда приток слился с основной рекой, я так и не поняла. Зато в какой-то момент осознала свои блуждания как Божье наказание за надогляд за Танечкой и возблагодарила Бога.
Не снижая темпа, полубегом, я спешила к развилке дорог, настраивая себя, что там попрошусь в попутчики, т.к. мой контрольный срок (4 часа) истекал, и ребята могут беспокоиться. 6-ая или 7-ая машина взяла меня. Пожилой человек в «Опеле», выслушав мою невнятную речь, понял главное, что я устала, но меня не надо вести до дома, а только до места, где он сворачивает. Я радовалась каждому их 4-х км, что он меня подвозил. И хоть «здрасте» не сказала, но «спасибо» - много раз и про «aufwiederseen» не забыла. Оставшиеся 1,5 км я шла тяжело, но спокойно – в контрольное время укладывалась тителька-в-тительку.
На Асино предложение «к столу» откликнулась: «Мокрая, сперва надо в душ». Действительно сменить майку и подержать ноги в тёплой воде очень хотелось. Ребята были обескуражены тем, что я ходила в Капрун и там заблудилась. Они оказывается уже не первый раз ездят туда кататься, но в любом случае просить кого-то из них, усталых, меня к замку и видам повезти вечером, я не смогла б. Я даже не могла попроситься подняться на подъёмнике, т.к. это нарушило б их планы кататься всё светлое время. Когда на пути в Капрун мне попался висевший на веточке пропуск на подъёмник на сегодня, а часы мои показывали без 7-и пять, т.е. было две минуты до последнего рейса, я только посочувствовала себе. Но впереди был поход на Капрун, и я быстро справилась с огорчением. (Позже выяснилось, что часы мои убежали на 5 мин, а значит, я успевала, но не избежала ли я обиды, что меня почему-то не стали б пускать?)
Вечерний разговор об Алёшиной стройке (не первый). Ребята решительно против, т.к. думают, что Алёша не сможет столько зарабатывать, чтобы справиться с расходами на постройку дома, а значит, все разговоры о научных занятиях и для Алёши, и для Поли несостоятельны. Или –или… Они, наверное, правы – это рассуждения взрослых, ответственных людей, которые даже в 40 Тёминых лет не могут себе позволить дом – работа у Тёмы неустойчива. Дай бог, чтоб к Тёминой пенсии они смогли б купить домик. Как Алёша будет собирать нужные 40тыс., а ещё надо на машину и поддержание дома, на подвод света и газа – не знаю. Витя «детскую долю» ему отдал. Есть у нас заначка -10 тыс.дол, но она так выгодно лежит до падения доллара. Наверное, придётся снять… Тёма деньгами помогать отказывается, т.к. строительство противоречит его представлению: Алёша должен снимать квартиру и заниматься наукой, походами, помощью Полиному больному отцу. Поскольку, работа возможна и в С.-Петербурге, зачем же в Москве обрастать недвижимостью? И я не могу не согласиться с Тёмой-Асиной логикой. Витя же считает по-другому, а он редко ошибается в глобальных вопросах. Прав ли он в этот раз? Мы покупали кооперативную квартиру, потому что и работа и Москва были у нас устойчивы, а в ожидании третьего (так мы думали) ребёнка квартира вместо комнаты была насущной необходимостью. Но Поле уже хочется своего, не наёмного жилья. Она, правда, скорее всего плохо понимает, какую цену им придётся платить. Выдержит ли их молодая семья такую нагрузку, в первую очередь моральную? Не окажет ли Витя им медвежью услугу – поможет построить дом и одновременно разрушит уклад семьи, в которой главное – умственные занятия, походы, встречи с друзьями, а не зарабатывание денег ценой отказа от главного?
5 марта, пятница. Спокойный день с прогулкой до ближайшей детской площадки и дальше с выходом за посёлок. Оказалось, Таня быстро засыпает, если ей включить прикроватный свет. Ребята приехали около пяти. А я немного надеялась, что вспомнят о моём желании побывать в местном музее, а он до 4-х. Вместо этого Тёма бодро предложил поехать в Капрун, чтобы я могла досмотреть неувиденное, а он увидеть, где я бродила. Заодно купить продукты.
Мы поднялись к замку, и даже вошли вовнутрь. Первая его башня, родилась в 1200г., а закончена стройка в 1600г. Реставрирован в 1988г. Издали кажется новоделом, но вблизи и внутри вполне видна древность. В 1812г. правительство Баварии (?)собиралось продать этот замок с аукциона. Каких либо героических событий вокруг него из Тёминого быстрого чтения я не уловила. Он так невелик, что у меня невольно вырвалось: «Для одной семьи». Вокруг замка ров с водой, а сам он стоит на отвесном скальном выступе. Наверное, имелся подвесной мост со стороны нижней дороги, а верхняя, скорее всего, поздняя. Вот по этой дороге мы и возвращались (возвращалась бы и я, если б дошла до замка, т.к. она очень похожа на экономную лошадиную – серпантинит немного у скальной стенки) и, спустившись в долину, быстро перешли речку по простенькому мосту, чтоб выехать в наше предместье и завернуть в супермаркет. Мы купили, наконец, вдоволь хлеба и перестарались с творогом, который Танечка есть не хочет. Я-то его, конечно, съем. Тёма тяжело кашляет вторую неделю, а тут ещё со мной поездил в одном свитере.
Читаю Набокова. Прочла «Другие берега» - автобиографическую повесть, посвящённую жене. Он к ней даже обращается по мере того, как она становится участником его жизни: «А в 29году мы с тобой на Пиренеях…». К 34г. у них родился сын (ровестник моему брату). Сколько любви, дружбы, поддержки от родителей получил он в детстве! Какая богатейшая память на краски, на ощущения ему досталась в наследство! Отец писателя – один из основателей партии кадетов, погиб в 22г., защищая Милюкова и приняв в себя вторую пулю (первого стрелка поборол). Утончённая аристократка - мать умерла в бедности в Праге. Набоков с женой и сыном уехал из Европы (Парижа) в Америку в 1940г., где стал англоязычным писателем (английский был его первым языком, потом русский и французский). Читать было трудно, т.к. в каждое предложение втиснуто столько эмоций и информации! Обидно упускать и даже при втором и третьем перечитывании фразы чувство невозможности разделения с автором его ощущений, мыслей, чувств остаётся. Причём не возникает сожаления, что у меня ни такого восприятия в детстве, ни такого окружения не было. Просто человек дарит своё богатство – свою жизнь, а ты не в состоянии это богатство достойно принять. Набоков такому б не удивился – ведь пишет же он о человеческой ограниченности в романе «Камера обскура», где главный герой Кречмер, искусствовед, пережив потерю зрения в автокатастрофе, осознаёт, что своим даром острого зрения не умел пользоваться – не умел назвать других растений кроме дуба и розы, других птиц, кроме вороны и воробья. Кречмер теперь понимал, что ни чем в сущности не отличался от тех узких специалистов, которых так презирал: от рабочего, знавшего только свою машину, от виртуоза, ставшего придатком своего музыкального инструмента.
Действие этого романа вьётся вокруг 16-илетней Магди, которую природа наградила любострастием, а жизнь - цинизмом. Она надеется стать женой богатого Кречмара, разрушив его семью и умело держит угол треугольника. Роман напомнил мне «Лолиту», прочитав которую после «Приглашения на казнь», я была ошарашена Набоковым и решила больше его не читать. Но вот через 20 лет нарушила свой запрет. Почему я должна отказываться от знания этой стороны жизни? На моё счастье мне достался муж, который больше всего на свете ценил спокойные доверительные семейные отношения и не рвался в мир «необыкновенной» любви. Он недаром называет себя мещанином и подчёркивает, что мир искусства чужд ему. Я старалась для себя открыть мир искусства, старалась понять его направления и школы, и вообще людей творческих. Элементы творчества и нам с Витей присущи: Фотографирование, создание диафильмов, да и просто диссертации требовали поиска и осознание открытого. Если же соглашаться, что чтение, слушание музыки, рассмотрение картин – сотворчество, то хочется быть грамотным сотворцом из благодарности к художнику-музыканту-поэту и из чувства собственного достоинства. Устоялось, что ежегодно в декабре мы ходим к Славе Коренкову. Я хочу видеть его новые картины, но каждый раз боюсь чрезмерной новизны, которую не пойму-огорчу Славу. Хочется принимать его пейзажи, радоваться, его искренне хвалить. Но всё реже мы бываем на выставках, теряется связь «зритель-художник». Мы и с природой теряем связь, не можем ей радоваться, как, например, Галя Потрахова, которая в начале зимы радостно показывала нам излучину Москва-реки в Жуковке и потом вела по хорошему лесу. Конечно, мы были летом на Алтае, а сейчас почти неделю я вижу Альпы прямо из окна и на прогулке. Это здорово. Но не мало ли? А сколько надо, чтоб подпитывать интерес к жизни?
Ещё я прочла повесть «Защита Лужина». Читая, ощущала, какая это большая беда быть одарённым одним, всё оттесняющим даром, уйти от которой (не очень сильному человеку) можно только в безумие или на тот свет. И ещё я ожидала, что будет раскрыта какая-то блестящая шахматная партия. Вечером Тёма сказал, что Лужин - фигура вымышленная.
И наконец, последний прочитанный набоковский роман «Отчаяние». Сумбурное начала – авторский приём, т.к. роман написан от имени автора, находящегося под следствием за убийство, но до последних страниц не ясно, будет ли он разоблачён. Фабула: автор встречает бродягу – полную свою копию, и у него возникает план - убить его, выдав за себя и получить огромную страховку. Но оказывается, что бродяга вовсе не похож на автора, да и сам автор, глядя на фото в паспорте, видит различия, но с ними не соглашается. Эта набоковская тщательная разработка вплоть до стрижки грязных ногтей на ногах у бродяги при переодевании того в авторские одежды-обувь «загибают» (странно, но именно это слово наиболее точно отражает моё состояние при чтении кульминационных страниц).
6 марта, суббота. Солнечное утро. После утренних мультиков (Таня с радостью смотрит телепузиков, которые у нас признаны примитивными и сняты с экрана, «Улицу Сезам» и, конечно, про зверюшек) пошли-поехали на ближайшую детскую площадку. Наше одиночество в этот день было нарушено молодой бабушкой с внуком, а потом и молодыми родителями, которые, не будь нас с Танечкой, ещё больше развлекались бы на детских снарядах. Чувствовалось, что они им очень свои, из недавнего детства.
Таня заснула рано, нагулялась. Сидеть на санках она всё ещё боится, но лёжа, и особенно задом наперёд, едет охотно и, как я понимаю, подрёмывает.
Ребята пришли в 5-ом часу, но когда я попросила подвести меня до подъёмника, Тёма сделал неожиданное сообщение: последняя гондола с верхней точки уходит в 16.30. Никак не успеть. Ася решает подарить мне свой пропуск на подъёмник, действующий и завтра, а самой не идти кататься, а начать собираться.
7марта, воскресенье. Проснулись поздно, т.к. за окном долго не рассветало – шёл густой снег. Конечно, при такой завесе ничего сверху не будет видно, а значит, нет смысла подниматься. Поэтому в 9час. уже выезжаем. Беспокойство о дороге быстро гаснет, т.к. тепло и дорога не скользкая, а ниже и вообще чистая. Рассматриваю австрийские дома. Поскольку я уже много их видела и в Zeel-am-See и в Капруне и в нашем Su:ttdorf’е, то восторга в себе не обнаруживаю. Зато серпантины будоражат, горная речка прощается, прыгая по камням.
В Германии тепло и свободно. Тёма выбрал путь через Штутгарт, действительно, не прогадал – пробок не было, а в пятничный вечер при обильном снегопаде (по чьей-то информации) были и аварии и пробки. Танечка ведёт себя опять замечательно.
После обеда за руль села Ася и быстро докатила нас до Франкфуртского аэропорта и отвела к месту встречи с Зоей Ареткуловой. С этого момента началась Зоина опека надо мной на двое суток. На весь вечер хватило разговоров. Я с облегчением отдала деньги за квартиру и лекарства, с удовольствием получила в подарок просторную голубую трикотажную ночную рубашку, а Вите – тёплую, рубаху. Ещё Зоя подобрала мне тёмносинюю шерстяную кофту, жаль что впритык, но она, тем не менее, меня «скрадывала».
О чём говорили? …Не поучается вспомнить. Но на противоречия не натыкались. Жаль, что забыла отдать приготовленную для Зои фотографию со всеми московскими детьми-внуками (её я обнаружила по возвращению в Seelscheid). Игорь, как выяснилось, пишет книгу по экологии. Из-за своей больной печени (слава богу, что распад идёт чрезвычайно медленно и цирроз не начинается), он уже давно не работает врачом (терапевтом), а занялся литературным трудом. Получается это у него неплохо. Я читала и раньше его статьи, а сейчас в течение двух дней прочла его книжку о погибшем в начале войны скороспелом выпускнике биофака МГУ Юре (Георгии) Зазарже – их соседе. Юрины родители были репрессированы, его исключили с первого курса, но ему удалось экстерном сдать экзамены за второй и третий курсы и восстановиться. Учился и жил «взахлёб», интерес к биоинженерии был осознан рано. На факультете его помнили и после войны. Письма к матери и тёте, с которой он остался в одной комнате после ареста родителей, послужили основой для авторского расследования и домысливания. Хорошо время отражено – немногими важными штрихами. Название - «Знай, что у меня впереди хорошее будущее».
Игорь в силу своей худобы и ненавязчивого поведения производит впечатление неземного человека. Но когда они с Зоей начинают препираться по поводу её неправильной еды и чрезмерной заботливости о других, всё нормализуется. Её отличают общественный темперамент, лёгкость знакомств с нынешними насельниками Германии, доведение случайных открытий до увековечивания памяти: в очерке, книге, в названии улицы. В Москве она активно работала в Комитете солдатских матерей. Здесь ей не удаётся найти подобной работы, поэтому Игорь жалеет – он, оказывается, не хотел уезжать. Зое хотелось другой жизни для всех троих. Но вот Виталик в Германии не нашёл себе места, сейчас он в Финляндии, где с большим трудом находит гранты для своих работ, надеясь защитить диссертацию. Ему уже 30лет. Есть девушка – аспирантка из Болгарии, серьёзная и симпатичная. Есть перспективы, не очень ясные. Конечно, Зое хочется и определённости и внуков. Самой Зое 58, Игорь старше нас на год. Интерес к миру, ко всем явлениям и творениям у Зои велик. Она продолжает учить немецкий, охотно поучила бы и итальянский, т.к. Италия соседняя страна и там «по-соседски» живут русские эмигранты, у одного из которых они с Виталиком были в это лето.
Есть у Зои проблемы с бывшими сотрудниками, а теперь новыми эмигрантами Шмидтами и другими евреями. Она татарка, родившаяся в Башкирии, детство и юность проведшая в Узбекистане. Муж и ребёнок – евреи. Ей хочется общения и дружбы, но местная еврейская община её отовсюду выталкивает: например, из экскурсантов, едущих задёшево в Берлин, с курсов немецкого, предназначенных для эмигрантов. Соотечественники говорят ей: они - для евреев «законных», но она, преодолевая сопротивление, ходит аккуратно на занятия и готовится к ним. Конечно, евреи – основная часть их окружения и не поддакивать им, стать изгоем, в отличие от Игоря, ставшего добровольным отшельником, которому, правда, всё же нужны читатели и врачи. От одного такого врача я везу в Москву пищевые добавки и какие-то папки бумаг (3,5кг). Ещё Элизабет прислала посылку для внуков - это без вопросов, а часть Асиных нарядов придётся выложить.
Зоя охотно выполнила мою просьбу позвонить Элизабет, и я что-то сумела промямлить, правда, ласковым голосом. Вите позвонила, чтоб сказать, что я жива-здорова, и Асе, чтоб убедиться, что они благополучно доехали.
8марта, понедельник. У нас сегодня небольшой поход по магазинам в поисках красной краски для нашей Гали шлейфов, пасхальных яиц-зайцев, а потом в Palmengarten. Я охнула, когда Зоя сказала, что билет стоит 7евро для меня и 3 – для неё. Она сама не ожидала, т.к. раньше билет для человека на социалке ничего не стоил, и ещё она могла провести с собой кого-нибудь бесплатно. Скудеет немецкая казна что ли… Уже не выдают эмигрантам, как бывало раньше, по 1500ев. на реконструкцию зубов. Зое не пришлось воспользоваться этим подношением немецких социальных служб, и даже свой процесс по поводу разбитой коленки в резко затормозившем автобусе, начатый два года назад, ей не удалось довести до суда. Непросто жить в мире непривычных законов. Прерву рассказы о Зое.
Итак, парк пальм. Их вправду много, но они в закрытых тёплых павильонах. В одном павильоне две пальмы доросли до высоченной стеклянной крыши. Будут поднимать? Рядом павильон весенних цветов. Запах гиацинтов обалденный, а для глаз – роскошь тюльпанов и примул. Конечно, много нарциссов, анютиных глазок, маргариток и пр. и пр.
Друза павильонов с растительностью из разных уголков мира. В каждом павильоне бегающие куропатки, поющие птицы, роскошные цветы в виде головок цапель и крокусы, крокусы, крокусы. Конечно, они растут медленно, стареют медленно, но всё равно у служителей парка забот с ними хватает. Несколько павильонов закрыты без объяснений, но нам хватило. Есть ещё и торговые площади, где всё для сада-садика, и пруды с утками - лебедями, рыбами и безлюдные дорожки, на которых Зоя рассказывала мне о своей поездке в Италию.
После обеда Зоя отстегнула стоящий у входа велосипед, прикатила с балкона второй, и мы отправились на кладбище, где группами размещены надгробные камни, уложенные в память об итальянских солдатах, погибших в последнюю мировую войну. На некоторых надпись «неизвестный». Конечно, горько вспоминали о наших братских могилах, о просто непогребённых.
Зоя рассказывала, как она разыскивала могилу и память своей тётушки, погибшей в 18лет в Калмыкии. Ей многое удалось – даже в честь тётушки новую улицу в этом приволжском посёлке назвали. А на родине, в Башкирии, память о недрогнувшей перед натиском немцев татарке ничего увековечить не удалось. Ещё раньше она рассказала, что нашла во Франкфурте площадь, названную в честь украинских хлопцев Голуба и Литовченко, и что добилась-таки журналистского расследования и нахождения захоронения (почему-то среди поляков оно оказалось).
Потом мы двинулись в парк вдоль притока Майна Нидды. Покормили уток с моста и ещё поездили. Велосипед был женским с низким седлом. Я с непривычки не сразу садилась и приходилось догонять, что я делала быстро. Конец пути мы проделали пешком (не по моей инициативе). У Зои проблемы со щитовидкой, что влияет на весь организм.
Тихий вечер в разговорах и чтении. Зоин разговор – сочувствие по поводу смерти старушки, о Солженицынской книге и о книге Шафаревича, которую Зоя прочла и не очень-то уважительно её прокомментировала. Я же припомнила высказывания Я.И.Лисовского, который защищал от нас евреев в Брежневские времена, а переехав в Америку, осознал на себе еврейскую нетерпимость, в Шафаревиче же увидел учёного, а вовсе не предвзятого врага евреев.
9марта, вторник. Сегодня открыты музеи, и мы едем в Еврейский музей, где размещена до 18 апреля выставка карандашных и живописных работ М.Шагала. Я почему-то ожидала почти повторения выставки из запасников Третьяковки и очень даже ошиблась.
Довольно большой карандашный цикл «Моя жизнь»: близкие, события, могилы, даже «Моё рождение». Каждая картинка снабжена его цитатой – пояснением. Очередной раз пожалела, что мой немецкий плох. У Зои тоже не ахти. Учить слова надо, но ведь не запоминаются. На картиночках (запомнилось!) летящая повозка с возчиком и мальчишкой - тёплый, дорогой ему мир детства. Он написал этот цикл в 20-ые годы, когда учился в Германии графике, рисунку. Хорошая школа или от природы талантлив?
В красках его Витебского мира много. Странно, два дня прошло (пишу уже у Тёмы дома), а я так мало могу вспомнить: «Святое семейство», где Иисус – маленький бородатый еврей, «Мама, сын и волк» - укачивающая младенца мать и серый волчок, который «укусит за бочок», «Красные (красивые) ворота» с кошкой перед ними, «Автопортрет» - художник-воображала, «Картина мира» - огромная и много «Исхода» из 60-70-ых годов. Птицы живописны, букеты удивительно приятные. Изо всех только одна знакомая картина с большой головой Богоматери. Наверное, она мне известна из книги, которая нам подарена.
Походили немного по музею. Есть специальная роскошно отделанная комната, посвящённая Ротшильдам – пращур родом из Франкфурта. Потомки оказались тоже талантливыми. Посмотрели экспозицию, относящуюся к праздникам и свадьбам-похоронам. Всё представлено добротно. Например, пасха: 4 прямо-таки античные фигуры за столом с семисвечником и блюдом с маленькими плошками, в которые помещают и горькое, и прочее (в память о бывших в истории народа событиях). За века символики наработано ой-ё-ёй.
Съездили домой пообедать - Зоя старательно и вкусно меня кормила. В дорогу дала свой мясной пирог, хоть и ехать всего 3 часа. Мы вышли раньше и ещё походили по городу. Дошли до старой оперы, фасад которой восстановлен, а внутри, Зоя говорит, «всё голо», т.е. современно. Разговорились о Гёте – у нас у обеих к нему претензии в человеческом плане: у нас после спектакля на Таганке «Фауст», у неё после поездки в Веймар, где он долго жил. Во Франкфурте тоже есть музей – ведь он здесь родился. Но туда мы не ходили. Ещё Зоя подвела меня к Франкфуртской бирже, на которой по её уверению решается курс валют. Два больших зверя символизируют опускание (медведь с пригнутой головой) и поднимание (не узнала зверя с поднятой головой). Интересно, получатся ли звери на фото - плёнка старая, а на новой почему-то порвалась перфорация.
Трёхчасовая «экскурсия» на поезде по Германии была мне очень приятна. Пересадка в Гисене получилась не вполне гладкой: число 15 относилось ко времени отправления, а не к номеру платформы. Но выскочив на пустую платформу, я быстро осознала ошибку и «переметнулась», куда надо.
Моими попутчиками оказались две группы школьников: вверху и внизу. Внизу было веселей. Девочка – вроде Маши Эндель заводила компанию на непрерывное веселье. Я вначале подумала, что она «работает » на кого-то из мальчишек, потом поверила, что её просто распирает радость, и компания сверстников откликается кто негромко, кто смеётся в полный голос. Каким притворно плачущим голосом она разговаривала с мамой по мобильнику. Под конец не выдержала и хохотнула. Надеюсь, что опытные родители не приняли хохоток за всхлип плача.
Дорога от Зигена шла по долине реки Зиг, то сужающейся, то расширяющейся. Давно обжитое место. В Зигбурге меня ждал Тёма прямо на платформе, и мы быстро доехали до дома, где меня встретили с улыбками и Ася и Танечка.
10 февраля, среда. День будничный, без событий, спокойно-сладкий. Полдня писала, потом читала книгу, которую подарила Зоя «Шаг вправо, шаг влево…» Аллы Тумановой – сестры Игоря. Ей досталось быть осуждённой на 25 лет и отсидеть с 1951 по 56годы. Троих мальчиков из 16-и Бориса Слуцкого, Евгения Гуревича, Владлена Фурмана приговорили к расстрелу. Их статьи 58-1а, 10, 11, 8 – измена Родине, организация, антисоветская агитация и террор, назвали собранную группу «еврейская антисоветская, молодёжная террористическая организация». На пересмотре их дела в 56году троим убиенным наказание «смягчили» до 10лет ИТЛ. «Три скорбные тени, отбывающие 10-илетний срок в ГУЛАГе» - М.Борщаговский. АллеТ., как и многим другим в 56г назначили срок 5лет. «Вынужденная отчасти уступить меняющемуся времени, нарождающейся атмосфере реабилитации несправедливо осуждённых Военная коллегия Верховного суда выносит новый кощунственный приговор, заслуживающий навсегда остаться примером не разоружившегося зла и судебного лицемерия», - М. Борщ.
Программы организаций такого рода (широко известна ещё воронежская «Коммунистическая партия молодёжи», т.к. описана Жигулиным) бывали списаны с законопослушной газетной передовицы. Действий никаких, лишь легенды, сотворённые следователями, например, тот, кто зовёт к искоренению бюрократизма, признаёт, что партия не победила эти социальные пороки и т.п.
Аллу уберегло от работ на лесоповале её участие в культбригаде, где она звонко и убедительно читала «Стихи о советском паспорте». В 50 лет, уже в Канаде она выглядит очень молодо. Почему ж меня тянет осуждать, а не жалеть бедную девочку, наговорившую на себя и друзей, читающую з/к Маяковского? Ведь и я в школьные годы звонко и «с выражением» читала этот стих со сцены актового зала, ведь и я с моей потребностью говорить правду, могла б наговорить столько, что следователям осталось только заполнять ею свои ячейки, волшебно превращающими правду в псевдодоказательства вины! Я просто не могу быть объективной? Наверное, это так… Отношение к Алле Т., похоже, сродни с отношением к публике вокруг журнала «Поиски взаимопонимания», до сих пор ещё молодой и гордящейся своей принадлежностью к преследуемому некогда властями миру «Поисков». А может, я просто старая грымза и не признаюсь себе, что завидую молодости и объединяющему их душку избранности, исходящему от этих молодых? Всё может быть…
11 марта, четверг. Продолжаю смотреть видео Таниных первых месяцев с тем, чтобы выбрать лучшие кадры. Из них Тёма хочет сделать что-то вроде диафильма. Конца не видно, а главное, я не уверена, что Тёма одобрит мой выбор. Но отказаться не было оснований.
Ничего у меня не происходит. У Аси – подготовка к уроку музыки, сам урок, забирание Танечки из садика, укладывание спать, затем перевозка недоспавшей дочки к ушному врачу, где пришлось ждать. Расстроенный Тёма, пришедший с сообщением об официальном заявлении хозяина, что их фирма продаётся обратно в большой холдинг, но с надеждой, что процедура продажи продлится до конца года. Оставят ли Тёму в фирме, переведут ли их офис, а значит, придётся ли отказываться от облюбованного в соседнем селе дома? Куча вопросов.
12 марта, пятница. Сегодня Тёма везёт меня в Кёльн. По дороге заехали в администрацию Зигбурга, чтобы оформить Вите приглашение и купить мне билет на электричку из Кёльна до Зигбурга и на автобус до Зилшайда. На всё-про-всё полчаса. Служащей надо было убедиться, что Тёма в состоянии принять отца. «Только на месяц? А что он будет делать потом?» - «Поедет обратно», - ответил Тёма.
В Кёльне он подвёз меня к ДОМу, но я, обиженная, вернулась к церкви, которую мы проехали. Обида неожиданно вспыхнула, когда я начала просить Тёму объяснить Асе жизненную позицию Вити, т.к. из разговора с ней я поняла, что она её не уважает, а Тёма мне отказал. Борцам за права человека – Ася говорит «да», а запутанную Буржуадемовскую позицию не принимает. Не готовая к такому разговору, я, наверное, дала неубедительные разъяснения, но тут же решила – надо просить Тёму. Уж он-то с его логикой. А он мне ответил, что Ася Витю не только в мировоззренческом плане не принимает, но и в моральном. «Вольно ему было выдавать свою голодовку по поводу выманенных денег за общественно-значимое явление», - упрекнул Тёма. Конечно, я не могу ручаться за точность фразы, но смысл был таков. Вышло, что не однозначная денежная ситуация, в которую случайно была вовлечена газетный журналист, в Асиной- Тёминой головах упростилась до показушничества - до желания показать себя в значимом виде, что Вите никогда не было свойственно. Продолжать начатый разговор не хотелось. Я только пожалела, что ему (Тёме) некого уважать. Тёма начал уверять, что он уважает отца. Скорее всего, так и есть, несмотря на Асины нападки, просто не считает нужным усложнять Асин взгляд на Витю. Тёма не сразу отъехал от места, где меня высадил. Говорил по телефону? С Асей, Витей?
О Кёльне. У меня в руках был буклет, сразу не поймёшь, когда изданный. Позже досмотрела - 65г. В последующие десятилетия музеи разъехались в построенные для них здания – Римско-германский, например, в здание над раскопками, из которых в год издания буклета была открыта для обозрения только мозаика Дионисия. Так что буклет оказался для меня плохим помощником, а чаще путаником. Церкви, понятно, никуда не сдвигались и предстали передо мной во всей своей огромности и реставрированности, с современными витражами, а кое-где и современными росписями. У каждой из старых церквей более чем 1000-летняя история, а у Св. Северина - 1700-летняя. В некоторые мне зайти не удалось по причинам: та открыта только до обеда, та превращена в платный музей и без видимых причин.
Немного использовала фотоаппарат – не было уверенности, что что-нибудь получится - плёнка ведь старая. Но общее ощущение – утоляю жажду знакомства с городом – присутствовало. Оказалось, что кроме ДОМа, площади перед ним, где после карнавала были танцы, лестницы, на которой мы сидели и смотрели на пир закончивших карнавал «представителей сексуальных меньшинств» (чего мы тогда не понимали), я ничего не помню от наших велопроездов, длинных-длинных через весь город с разглядыванием города на ходу. Нет, ещё в наш последний заезд была праздничная толпа, веселящаяся перед рождеством (Тема привёз нас к поезду в Гамбург, откуда мы улетали в Москву). А сейчас я планомерно хожу и, кажется мне, запоминаю. К Цейхаузе (не сразу поняла) остался только городской музей, и входящая куча школьников была тому доказательством. С удовольствием походив по Мюнхенскому городскому музею, я не решилась на повтор, но купила билет в художественный (вычитала из буклета), не поверив, что в нём осталось только прикладное искусство. Я была единственным посетителем во всех залах музея, и мне один из служащих сказал по-русски: «Спасибо!» И всё же я получила удовольствие от экспонатов: посуды, мебели, гобеленов и бесконечного современного набора нужных нам предметов. Насыщалась красотой очень старательно. Первые экспонаты из 13в. Есть кувшины 16в. из белой зигбургской (новой родины наших) глины. Конечно, приятно было рассматривать добротную деревянную резную мебель. Так что было мне хорошо.
Вышла из музея под накрапывающий дождик, но прогулку продолжила. В церквях Св. Петра и. Св. Сесилии музеи церковного искусства. Можно было бы увидеть «Крестный ход» Рубенса и термы 4-го столетия, но я не решилась на новые музейные расходы. В церквях Св.Гереона и Св.Апостолов я посидела, огляделась, прошлась. Конечно, мало что запомнилось кроме добротности и безлюдья. Из 14-ти церквей в романского стиле не дошла до двух (может и зря, но скорее всего мало что добавилось бы). Усталая доплелась до вокзала, определила свой поезд, сунула билетик в щель для компостирования, но ничего на нём, кроме маленького треугольника, не увидев, успокоила себя, что так и надо. И только в вагоне, надев очки, увидела ряд непонятных чисел, которые почему-то привели меня в ужас. Так, увидев число 16.55 я почему-то решила, что это крайнее время, до которого действует мой билет, а было уже 16.59(скорее всего, то просто было время компостирования). Начала успокаиваться после второй остановки. Присутствие проводника в вагоне продолжало меня напрягать, и билет я открыто держала в руке. Автобуса пришлось ждать полчаса, я, не решившаяся спрятаться в закрытое помещение из страха его пропустить, продрогла – физическая дрожь заменила дрожь моральную от «незаконной поездки в поезде». В начинающихся сумерках подошёл нужный автобус, и через 38 минут я вышла у почты и, доверив интуиции выбрать в темноте путь к дому, быстро оказалась у знакомого взгорка. Уставшая, довольная, быстро заснула.
13 марта, суббота. Все дома. Таня висит на Асе и гулять со мной отказывается. Событий у нас не происходит. Из звонков только разговор с Витей. Он, оказывается, выступил на митинге против Путина и за это запретили их еженедельный пикет. А поскольку Лена и Миша Кригер плакаты всё же развернули, то их забрали в отделение и им грозит суд со штрафом. Неприятно. Витя мог бы не брать в руки предупреждение о запрете пикета, но он хочет оставаться в правовых рамках. И я его поддерживаю.
Смотрим по TV народные протесты в Испании. Пафос их в том, что взрывы устроили не баски, а Алькаида, народ же выступает за вывод войск из Ирака. Всё это привело к тому, что на другой день народ проголосовал за оппозиционную партию, и её лидер пообещал 30 июня вывести войска, если не будет специальной запрещающей санкции ООН.
14 марта, воскресенье. Поздравила по телефону Любовь Иосифовну с днём рождения (она скороговоркой пересказала книгу о детстве человека-калеки). Довольно долго и хорошо поговорили с Полей. Ушко у Филиппка больше не болит, поездка в Китай даже если не получится по Алёшиному варианту, должна состояться всё же по Полиному варианту, т.е. с совсем малым грантом, и надо это сделать сразу, если планировать второго ребёнка, строить дом не боится – надо же принимать решения (знай наших - и дом, и второй ребёнок!), а диссертацию она уже начала писать. Вот, что значит молодость! Преодолеем! Дай бог им не сорваться с этого тяжелейшего «перевала»! Я только успевала восхищаться. В этот вечер они ожидали Полиного нынешнего сокурсника, хорошо говорившего по-русски, и собирались показать ему наш диафильм. Ну, всё – я была переполнена этим разговором. Последнее сообщение было особенно приятным, тем более что утром по неудачному Витиному совету Тёма поставил смотреть наш «Таллин». Я этот диафильм люблю, но зная Асин скепсис, не решилась сесть и ему порадоваться. Ася ни разу не похвалила никакой наш диафильм. Наш молодой пафос её раздражает или огрехи в качестве? Но мы ж тогда были молодыми и для нас было так естественно звонко рассказывать об увиденном и узнанном! А что надписи сделаны плохим Витиным почерком, то ведь другого у него нет…
Ближе к обеду Тема с Асей уехали в Кёльн. Римско-германский музей стоял первым в списке. Ещё они погуляли и зашли в кафе – вернулись довольными. Для Танечки не было другого выхода, кроме как гулять и играть со мной. Я довольно долго катала её на коляске, потом на качелях во дворе. После обеда она быстро заснула.
Я успела ещё позвонить Вите и Тане Осиповой, сообщив ей ожидаемое, что не приеду в Кассель. Надо было отсылать книги, и на другой день Ася это сделала. Стоило это мне в три адреса: Тане, Майе и Зое -10ев. Жалко, конечно, но ведь и с Таней и с Майей я настраивалась встречаться, а значит, не брать из Москвы «передачи» было невозможно.
15 марта, понедельник. Я сопровождаю сегодня Асю в её деловой поездке: сначала Таню в садик, потом в сельсовет Neunkirchen заверить бумагу, что Тёма мне якобы подарил 3000 ев. (такое количество денег будет выведено из обложения налогами), затем отдавать задаток за дом, в который они переедут в мае. Посмотрели его, хозяин задал вопрос, какие шкафы делать, наконец, поехали в огромный супермаркет в Сан-Августино, в котором были полтора года назад, а переехав через р. Зиг, оказались в Зигбурге и взобрались на высящуюся над ним гору с аббатством. Старые деревья мешают видеть сверху город, но всё равно что-то увидели. А наверху статуя какой-то женщины – славное лицо, но за что её увековечили, спросить было не у кого. Есть, конечно, старые постройки и каменные стены. Все двери, естественно, закрыты. За ними обычная жизнь аббата и его сотрудников (как они зовутся – не знаю).
Из Зигбурга поехали за Танечкой. Подождали. Она пришла с большой прогулки, усталая (дома потом засыпала прямо за обедом). Вёл её за ручку воспитатель Маркус. Не только я, но и их не очень молодая воспитательница не встречали раньше мужчин-детсадовских воспитателей. Маркусу, похоже, эта работа по душе. Ася про него ничего не знает, кроме того, что дети его сильно любят.
Вечером Тёма отдал мне 300дол, компенсировав тем самым мой вклад в жизнь Красовитовых, и ещё 150дол Вите на дорогу, определив тем самым, что Витя должен ехать на автобусе. Мне за Витю обидно, Ася уверяет, что она не против, чтоб Витя летел, но Тёма выражается определённо – ему денег жалко. Но ведь он, считай, подарил 300дол. Чем я ещё недовольна? Тем, что словами не поблагодарили за то, что я откликнулась и приехала «работать бабушкой» пока они катались на лыжах и ездили в Кёльн на карнавал? Так я ж сама говорила, что чувствую себя как на курорте. Да и вправду – никаких перегрузок: общение с внучкой и с ними, бесплатная вкусная еда, прогулки, знакомство с достопримечательностями. Собственные расходы только почтовые, музейные. Зое расходы на меня: билеты на метро, на два музея, билет в Зигбург – я компенсировала, но повезу домой её подарки и фото. В письмо с фото она вложила неожиданные 10 евро с припиской «на почтовые расходы» по пересылке книги.
Ася собирается лететь в Нью-Йорк и к папе, а с середины апреля начнёт работать в качестве переводчика – прибавка в семейный бюджет, а потом может и устойчивый заработок. Может, со временем они почувствуют себя достаточно состоятельными, чтобы захотеть делать подарки, а пока получилось, что я их нечаянно вынудила.
16 марта, вторник. Ещё один день в Кёльне – солнечный, приятный. Но я всё же зря отказала себе досмотреть две оставшиеся церкви, а ходила по одному району. Конечно, мне там много открылось: дом «4711» с колоколами и шествием фигурок солдат и Reiter’ов под три кусочка маршей и колокольный звон, памятники на бывших колодцах на уютных площадях (уют им придают выставленные ресторанные столики и старинные узенькие дома), совершенно римский портал у ратуши (как мог сохраниться?), фигуры почётных горожан на ратушной башне. Особенность города - скульптуры на домах и во дворах, например, во дворе дома, где жил создатель o-de-kolon’а (o -вода, kolon - Кёльн), есть его скульптура, 10 почётно-знатных женщин города поставлены по кругу. По Зоиному совету я искала и нашла памятник погибшим в войну евреям (слишком много символики).
Главным был Римско-германский музей. Кёльн был основан римлянами в 50-ых гг. до н.э. как столица северных колоний. Нынешний Кёльн стоит на римском культурном слое, так что римское здесь первооснова. Только в 507г. он перешёл к франкам, ну а дальше ещё много истории и дат. Был длительный период «святого Кёльна», даже три святых короля. В 1424г изгнали всех евреев и разрушили синагогу (совсем рядом с ратушей она стояла). До начала 19в. не пускали в город лютеран, французы 10лет (до 1815г правили им). В общем 2тыс. лет город жил: то бурно – строился, прирастал населением, то замирал надолго. Уже в римские времена в нём было 40 тыс. жителей.
Медленно, с присаживанием, с зачитыванием табличек наиболее привлекательных экспонатов, с «открытиями», например, изображение фигур на памятнике: самопоминание умершего и рядом стоящего виночерпия, ему подливающего; подгоняемая лошадь – умерший был на военной службе, а если он на лошади - оставался до конца воином (убит?). Статуи, бюсты, колонны, продуманно расставлены, доступны глазу посетителей со всех сторон. Много двухслойной стеклянной посуды (внутри гладкой), роскошные бусы, светильники, диваны и стулья. Посуды так много, что на окнах соседнего с музеем помещения, куда дети приходят рисовать, она стоит на подоконниках, как на складе. Ну и конечно, мозаичный пол со сценами из жизни Дионисия, кусок мозаичной стены.
Последний вечер в немецком доме Тёмы - Аси –Танечки, когда Ася была занята тем, чтоб не уснувшая днём Танечка не слишком рано начала свой ночной сон, Тёма готовился к завтрашнему уроку немецкого, закончился для меня в 8 часов, т. к. вставать надо было в 3часа в самолёту, улетающему в 6час.
Завершение. В мае этого года Витя приезжал к Тёминой семье, чтобы помочь им перебраться в новый дом, на следующий год я одна, потом мы вместе. Но я больше не вела записей моих (наших) пребываний ни на деревенском просторе (дом стоял на краю деревни и градус обзора от него зашкаливал за 270), ни в кёльнском многоэтажном доме, где семья решилась купить квартиру, потому что надо было давать Тане серьёзное образование (местную школу Ася посчитала недостаточной для её дочки). Тёма и Ася пригласили нас в поездку по Испании, в которой Витя смог выполнить своё желание - увидеть Марокко (2006г). Конечно, в своём креслице в этой поездке сидела Танечка. Кажется, моя последняя поездка в Кёльн была в начале 2010г., а летом мы встречалась с Танечкой и Асей в Алупке, в которой они сняли дом и нас пригласили. Витя последним был в кёльнской квартире в гостях у детей и внучки в январе 2013г., заехав перед этим в Любек к Гейерам. С тех пор изредка видимся по скайпу. Расстояние между нами увеличилось – они живут теперь в Нью-Йорке. Танечка выглядит юной девушкой, хотя тататорит ещё по-детски.
