предыдущая оглавление следующая

В защиту экономических свобод.            Выпуск 1

Раздел II. Полемика

Голоса математиков

И.З.(Игорь Зимин) "Спасибо за откровенность…"

Это не защита. Для ответа на обвинение я не шевельнул бы и пальцем. Пишу только потому, что слышу искренне обеспокоенный голос человека, обращенный ко мне, человеку. Потому и пишу, хотя прекрасно отдаю себе отчет в собственной некомпетентности в отношении предмета разговора и в явной субъективности высказываемого мнения. Мне как-то неловко, право, выступать (даже не скажешь – от лица) "ослепленной и жадной задницей" перед светлой головой КБ, но если уж сама голова обращается к презренной части тела, как не откликнуться, как посметь? Простить – прощу. Простите и мне, коль что не так скажу. Зачеркивать не буду. Действительно, что делать, если не хватает слов? Их не хватало и у некоторых многословных классиков. Уж сколько лет читаю. Привыкнуть не могу, а удивляться перестал.

Пути культур, светящиеся в человеческой истории, весьма причудливы. Мне трудно было бы утверждать непременную параллельность развития духовной и материальной компонент какой-либо известной мне культуры. Бывало так, бывало иначе. Но я согласен: "лучше быть богатым и здоровым".

Теперь посмотрим на предлагаемую общую основу для разговора.

"…стремление к наибольшему валовому продукту (национальному доходу) страны не противоречит, а способствует благу наших людей".

А что есть благо? На первый взгляд, кажется, КБ не хочет давать повода для "неконструктивной" дискуссии на эту тему. Благо есть здоровье. Стремление к богатству не противоречит, а способствует здоровью. Коль скоро богатство и здоровье пропорциональны, можно выкинуть здоровье, как неконструктивное, неудобное для анализа благо и оставить богатство как то же самое благо, но уже в конструктивной форме. Легкое движение мысли – и на месте неопределенного: "способствует благу" появляется четкое: есть благо. Далее можно разворачивать строгий научный анализ человеческого счастья.

В жизни все не как в науке. В жизни богатство и здоровье нередко не пропорциональны, а конфликтны. Фиксируя этот конфликт, здравый смысл, к которому апеллирует КБ, отдает предпочтение все же здоровью перед богатством. Конечно, в погоне за богатством приходится жертвовать здоровьем – увы. Проститься со всем своим богатством, стать нищим во имя спасения здоровья и собственной жизни – кто меня осудит? Рисковать здоровьем и жизнью во имя того, чтобы из одного рубля сделать миллион – кто сочтет это нравственным?

Но среди аксиом теории КБ аксиомы нравственности отсутствуют. Он не рассматривает богатство и здоровье даже как потребление и производство, не ставит вопрос об оптимальном их балансе, ибо здоровья, как самостоятельной сущности, для него не существует, оно растворено в богатстве и может быть выделено из последнего в процессе развития. Этика в теории КБ является производной его эстетики, и мы это видим в конце письма, там, где он делает нравственные выводы. Благо КБ состоит в том, чтобы все люди завтра жили лучше, чем сегодня, грубо говоря, имели больше продуктов в холодильнике, больше книг и пластинок с симфониями на книжных полках и в дискотеках. Вот истинная причина, по которой КБ устраняет конфликт здоровья и богатства из рассмотрения, а не потому только, что он хочет избежать неконструктивной дискуссии и заменять неконструктивное благо конструктивным.

Присмотримся к его теории поближе.

КБ акцентирует внимание на трех взаимосвязанных характеристиках общественной экономики: эффективности производства, эффективности потребления, оптимальности баланса между производством и потреблением. Он рассматривает две "главных" модели экономики: социалистическое планирование и рынок. Собственно, первая модель лишь обозначена и отвергнута, как обнаружившая свою практическую несостоятельность. Вторая модель описана мастерски – ярко, наглядно, логично. К сожалению, форма письма не позволила КБ остановиться более подробно на функциях производителей, потребителей, на механизме образования рыночной цены. Создается впечатление, быть может, ложное, что названные модели являются не только главными, но единственно возможными и антагонистичными. Рынок предстает стихийным, строгим математическим аппаратом, допускающим искусственное регулирование лишь в порядке исключения,- некоей гибкой, бесконечно емкой и почти мгновеннодействующей вычислительной средой. Напротив, план оказывается исключительно искусственным, ограниченным, жестким, не подлежащим стихийной коррекции без угрозы тотального итогового разрушения, логичным лишь в той мере, в коей логичны его создатели. Рынок – это план, созданный природой (или, если угодно, обществом). План – это рынок, созданный людьми (государством). Если мое впечатление правильно, то речь идет о классических моделях социалистического планирования и свободного рынка. Убежденный сам и убеждающий нас в том, что рыночная модель и есть благо, КБ ставит разумный вопрос: как ввести ее в наших условиях? Понятно, наши условия немножко ей не соответствуют. Но посмотрим, как она работает в соответствующих условиях.

Я не знаток экономики Запада. Наверное, Гэлбрейт представляет ее лучше меня. Его точка зрения, изложенная в книге "Экономические теории и цели общества" представляется мне достаточно убедительной. Согласно Гэлбрейту, классическая рыночная модель наличной ситуации не соответствует. Свободный рынок – вчерашний день. Ряд твердо установленных тенденций делает его бесперспективным в обозримом времени. Ныне производители, задающие тон,- крупные, сложные, высокоорганизованные фирмы, потребители – малые социальные группы (Гэлбрейт уделяет особое внимание семье), рыночное ценообразование сильно зависит от искусственного вмешательства в него производителей, в связи с этим и по другим причинам государственное вмешательство является не исключением, а правилом и т.д. Все это, в общем, понятно. Пользуясь аналогией КБ, можно сказать, что производитель работ пытается получить в свое распоряжение все возможности вычислительной среды и в нужной ему конфигурации. Функциональное расширение среды, расширение ее адаптивных способностей естественно требует большего искусственного вмешательства в ее функционирование, большего квалифицированного обслуживания.

Хочу обратить внимание на один момент, присутствующий уже в названии книги Гэлбрейта, на "и", разделяющее "экономические теории" и "цели общества". Не только и не столько эффективность экономической модели является определяющей при ее выборе обществом, она должна быть осмыслена прежде всего в плане целей, стоящих перед обществом. Как ни хороша классическая рыночная модель – а в том, что она хороша, у меня сомнений нет, доказательства КБ логически безупречны – общество ее отвергло или, по крайней мере, сильно модифицировало. Есть общее положение: цель всякой системы должна быть связана с ее положением в интегрирующей надсистеме. Так и обстоит дело с конкретными общественными институтами права, политики, экономики и т.д..

Да, наша плановая модель экономически неэффективна. Но она есть атрибут Догмы нашего государства. Я говорю – государства, ибо в формальном смысле общества у нас не существует. Можно ли говорить об обществе, не имеющим ни одной неформальной организации, не имеющем даже конституционного права на такую организацию? (Конституция признает только два неортодоксальных института: церковь и семью. Первая сохраняется по конъюнктурным соображениям, вторая…, и хорошо бы без нее, делались в свое время попытки, будут еще делаться, пока – никак). Точка зрения на проблему, предлагаемую КБ, подобна очкам горнолыжника, в них ничего не видно, кроме спуска. Не видно даже самой горы.

"Основная идея и смысл пролетарской диктатуры сводятся к задаче уничтожения капиталистических производственных отношений и замены их строем, основанным на началах общественного владения средствами производства и планомерного распределения продуктов этого производства. Идея эта находится в непримиримом противоречии с основами существования остальных государств мира, где пока повсюду царит капитал… Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние долгой, упорной, отчаянной войны не на жизнь, а на смерть; войны, требующей колоссальной выдержки, дисциплины, твердости, непреклонности и единства воли. Внешняя форма этих взаимоотношений в зависимости от меняющихся условий и хода борьбы может видоизменяться; состояние открытой войны может уступить место какой-либо форме договорных отношений, допускающих до известной степени мирное сожительство враждующих сторон. Но основного характера взаимоотношений эти договорные формы изменить не в состоянии. И нужно вполне осознать и открыто признать, что совместное параллельное существование нашего Советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира длительное время невозможно… Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в кровавой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может». (М.Фрунзе, "Единая военная доктрина и Красная Армия",1921г., цит. по изданию 1921г., с. 13-14).

Этой задаче плановая модель соответствует очень хорошо. Мне трудно представить, как свободный рынок справился бы с быстрой и кардинальной перестройкой экономики, осуществленной социалистическим планом в 1941-47гг. То было военное время? Да. А какое время было мирным? Жизнь есть борьба. Закон единства и борьбы противоположностей, открытый в начале века, объявил единство относительным, временным, случайным, борьбу – абсолютной. Лишившись атрибута абсолютности, синтез оказался снятым. Остались только две противоположности, находящиеся в состояния абсолютной борьбы. Разрешение противоречия оказалось возможным не в синтезе, а в одной из противоположностей, а это значит – борьба ведется на уничтожение – так новое, молодое, прогрессивное борется со старым, отжившим, консервативным. Жизнь есть борьба на уничтожение. Княжеский анкас из киплинговского "Маугли" будет вершить свой путь до тех пор, пока не вернется в руки князя тьмы. Думаю – так.

Ну, хорошо. Допустим, рыночная модель мне нравится. Нужно ли ее вводить у нас? Да. Можно ли ее ввести у нас? Нет. Как это сделать?

Я читаю письмо и не могу отделаться от мысли, что я чего-то чудовищно не понимаю. Разве введение рыночной модели не означает изменение государственного строя, политического строя, изменения Догмы, адекватно воплощенной в нашем государстве? Значит, революция? Не аристократическая, следующая за кромвелевской, не африканская, кукольная, а наша, азиатская, отмеченная морями крови. Можно, конечно, не выходя из сферы экономики, попробовать оценить стоимость из расчета рыночной цены за литр. Но ведь при таких масштабах так легко сбиться со счета! И как не изменить научно-строгой оценке, учесть собственную кровь, кровь детей, неродившихся еще потомков… Это сложно даже в случае нескольких ведер.

Нет, я не хочу революции. Довольно.

KБ, как и мне, революционный вариант не нравится. Он его даже не рассматривает. Видимо, он является сторонником теории конвергенции. Есть различные версия этой теории. По одной из них, если тигра начать кормить манной кашей, то у него скоро выпадут зубы, а если постепенно заменять рацион, то он перейдет исключительно на травянистую пищу и будет давать молоко. Это т.с. лысенковская версия теории.

"Конечно, лучше всего было бы ввести сразу, по всей стране, сверху, рыночное хозяйство". Да, это было бы очень славно! Кто же этому мешает? Оказывается – я.

Оказывается, государство не прочь полностью перестроить экономику, политику, идеологию. Мешаю этому я – жалкий трусливый раб, готовый довольствоваться даровой (даровой?) чечевичной похлебкой и объедками с господских распределителей.

"Ведь законы становятся реальными, действующими законами не потому только, что их провозглашает государственная власть, а потому что они признаются и выполняются народом, соответствуют ему".

С детства знакомый голос: идея становится материальной силой, когда она овладевает массами. И еще кто-то знакомый: "Сегодня же мы заслуживаем именно те законы и тех руководителей, которые нами сегодня управляют".

Жозеф де Сестр? Как приятно снова встретиться… Вы правы, сир: зло – во мне. Мне не нравится Запад и не нравится Восток, я не хочу жить бесцельно и с порочной целью. Мне холодно, cиp, и палящее солнце пустыни не согреет меня, ибо я замерз внутри. Зло во мне, я знаю. Вот только КБ как-то странно меня в этом убеждает… Я не против НЭП – вряд ли при НЭП я буду иметь меньше, чем сейчас. У меня небольшой оклад, никакими привилегиями в товарном распределении я не пользуюсь. Если бы я захотел стать богаче, я стал бы богаче сейчас, не дожидаясь НЭП. Думаю, у меня достало бы на это ума и ловкости. Но я знаю, за богатство нужно расплачиваться здоровьем. Не хочу. В моем роду бездельников не было. Я воспитан в труде и уважаю труд – в социальном и религиозном смысле. Нужды мои минимальны, я стараюсь их укладывать в свою зарплату, если мне будет нехватать, я не пойду в аппаратчики, я не займусь левым бизнесом, не увеличу "работоспособность", не улучшу "уровень организации труда", а ограничу нужды или уйду в золотари. Не откажусь подработать, как подрабатывал в бытность студентом и молодым специалистом, подрабатывал честно, не воруя и не спекулируя, продавая свою физическую силу и профессиональное умение.

Да, я не выступаю с требованием повысить цены. Государство вложит средствa в производство? Рассказывайте байки, КБ! Оно вложит их в свой аппарат, в бюрократию, армию, в вооружение, в своих друзей зарубежом, в "дело пролетариата" во всем мире. Или сейчас дело обстоит иначе? Я слышу об этом по радио, я читаю об этом в газетах, я вижу это на работе собственными глазами. Миллионы денег, уходящие в ничто! Миллионы денег, употребляемые во зло.

Но есть момент, в котором я не уверен. Неужели все товары, которые я покупаю, имеют магазинную стоимость много меньше рыночной? – Да, наше производство хреновое, но ведь и товары не лучше. Откуда же государство берет деньги для огромных расходов на свои нужды? Дефицитные товары, а какие товары у нас не дефицитные? Продукты? Жилье? Дайте точный перечень! Дайте производителей! Дайте потребителей! Опишите баланс! Я буду выступать за повышение цен!

А почему КБ не выступает с предложением все субботы сделать субботниками, все воскресенья – воскресниками. Сколько ж это сразу можно в производство вложить! Один пишем, ноль на ум пошло… Да нас ощипанные водоплавающие у порога магазина будут встречать, без продавца!

"Прежде чем добиваться политических или иных прав, необходимо добиться более основополагающих прав – экономических, т.е. прав на независимое от государства свободно-рыночное существование".

Света, КБ! Сначала света, гласности. Иначе нас одурачат в который раз. Ведь был уже НЭП, мы знаем, чем он кончился. Впрочем, нас одурачат и со светом, и без света, и с НЭП, и без НЭП. Государство боится… кого? Укусов… критики и возмущения? Смешно. Государство не боится никого и ничего, кроме Бога. Но об этом позже.

Итак, уже сегодня, сейчас, есть профессиональная группка в нашем обществе, которая показывает своей живой деятельностью выход из нашего мрачного запланированного экономического существования в светлое будущее свободного рынка. Это подпольные дельцы и торгаши, спекулянты и воры всех мастей, ворующие по месту работы, леваки и прочие,- назовем их "деловыми людьми". Деловые люди есть модель общества будущего. Они добиваются экономических прав. Не беда, что среди них еще так много негодяев: у них есть база, надстройка будет.

КБ проявляет много ума и публицистического таланта, доказывая экономическую пользу деловых людей не только на частном, но и на государственном уровне. Его аргументация не кажется мне убедительной. Лично я сталкивался с деловыми людьми очень редко, чаще – не хотел бы. В общем, у меня сложилось несколько иное мнение об их деятельности.

Я разделил бы деловых людей по величине оборотного капитала на 2 группы: до тысячи рублей и за десятки тысяч. Это, конечно, условное деление, хотя, как мне кажется, оно не лишено практических оснований. Численность этих групп примерно такова: 90-95% в первой, 10-5% во второй. Отношение суммарных оборотных капиталов выделяет первую группу вероятно на 3-4 порядка, быть может больше.

Первая группа целиком и полностью порождена нашим государством. Исчезни оно – она исчезнет вместе с ним. Деловые люди этой группы вряд ли смогут существовать в условиях свободного рынка. Они порождены нашим xaocoм: беспорядком, неорганизованностью, отсутствием контроля, охраны и т.д. Для меня они вредны: товары, попадаемые к ним в руки, проплывают мимо меня; у каждого из них есть локальный, стабильный круг пользователей (у продавцов в магазине, у халтурщиков на работе и т.д.). Их бизнес носит личный характер, число его участников не превосходит нескольких человек. Обычно эти люди довольно низкого культурного уровня. Государству они полезны, ибо они действительно вкладывают свою прибыль в "рентабельные товары". Особо с ними государство и не борется: штраф, увольнение с работы, год-два тюрьмы. Конфискация имущества, когда можно – то само собой разумеется.

Вторая группа лишь отчасти может считаться порожденной государством. Они превосходно знают наши законы и отлично умеют ими пользоваться. Это талантливые бизнесмены, отличные организаторы, психологи, с блестящим тренированным умом и глубокой интуицией. Хаос им противопоказан. Они создают свой порядок, пристраивая его к общему порядку. Для меня они полезны: товары, проходящие через них, иногда попадают и ко мне; они работают на общество (у организаторов производства "водолазок" или обуви на "платформах", у организаторов садовых и тепличных производств и т.д.). Их бизнес редко носит личный характер, число его участников исчисляется десятками-сотнями, поскольку в нем моделируется почти весь экономический процесс. Культурный уровень их весьма различен, но они отлично знают, во что вкладывать деньги, если не сами, то с помощью компетентных людей: в произведения искусства, в ювелирные изделия, драгоценности, металлы и камни, в антиквариат и т.д. Государству они вредны, ибо на "рентабельные товары" они расходуют сравнительно ничтожные суммы. Оно борется с ними самым жестоким образом, вплоть до расстрела.

Негодяев хватает и в первой, и во второй группах. Может быть, во второй чуть меньше. Но здесь они покрупнее. А в общем, мне не нравятся все деловые люди. Не по экономическим причинам, а по моему глубокому ощущению и пониманию добра…

Как и следовало ожидать, в конце письма – мораль. Собственно, я в начале своего ответа говорил о характере морали КБ, можно было бы не повторяться, но допью чашу до конца.

КБ возражает против категоричности заповеди: "Не кради". Как это – "Не кради"? Это смотря по ситуации: сегодня кради изо всех сил, чем больше, тем лучше, a завтра, действительно, не кради. Дело не в том, что "конкретные моральные правила базируются на глубоком реальном чувстве добра, пользы всем людям, всему человечеству".

Странная логика. Не правда ли? А что есть польза всему человечеству? Почему это польза? Кто знает эту пользу? Откуда он знает? По КБ человеческая мораль оказывается чем-то вроде закона сохранения вида, записанного в генах каждого индивида. Иными словами, этика общества людей есть нечто подобное этике стада, как бы деликатнее выразиться, благородных оленей. Отсюда, действительно, рукой подать до воровства у воров, обмана обманщиков, убийства убийц, до "грабь награбленное", до экспроприации экспроприаторов" и т.д. со всеми вытекающими последствиями.

Когда я иду войной против негодяев и ко мне приходит от них предатель, я не могу считать его нравственным человеком. Когда горит мой дом, и человек, спасший жизнь моего сына, потребует от меня выкуп, я не могу считать его нравственным человеком. Когда вор украл мои вещи, его обокрал другой вор и стал продавать мои вещи мне, я не могу считать его нравственным человеком. Когда я потерял, а он нашел и требует с меня плату, я не могу считать его нравственным человеком, ибо сказано: "или потерянное, что он нашел?" (Левит,6,4).

"Мне смешно… когда утверждают: прежде всего надо изменить нравственность всех людей, сделать их честными и бескорыстными, а потом менять условия их жизни".

Мы уже смеялись так один раз, а потом долго и горько плакали. Я не дам своему сыну в руки топор, чтобы он срубил себе избу и зажил там со своей семьей, пока он не усвоит как заповедь, что топором можно рубить избы, но не головы. Это – тот же пример КБ со свободой, предоставленной детям, только поставленный с головы на ноги. Какой топор опаснее, если уж выбирать,- экономические или политические свободы? А какие люди более опасны для общества, если выбирать, уголовники или политические?

Очень хорошо обо всем этом сказано у Пошехонина. Я, ей-Богу, лучше не скажу. Да, конечно, дело не в этом, а просто уж очень хорошо там у него.

КБ еще чуть раскрывает свое отношение к этике. Оказывается, общество всегда является нравственным, в любых условиях, как бы оно на эти условия не реагировало. Меняется не нравственность, меняются формы нравственности в зависимости от условий. Если условия "нормальные", то и нравственность "нормальная", а если нет – тоже нет. Я тут, честно говоря, потерялся. Думал, думал, как это все увязать: сегодня воруй, завтра не воруй, воруй-не воруй – все равно ты нравственный, только сегодня у твоей нравственности ненормативная форма, а завтра будет нормативная… и т.д. И решил я сразу заглянуть в ответ, грешен, и все стало на свои места. Нормативные условия – это рынок. Будет он – и нравственность примет, как следствие, нормальную форму. А-а-а, так я в начале ответа так и говорил. Зачем сыр-бор?

"Только тогда старые моральные понятия и критерии вновь обретут прежнюю ясность и незамутненность".

- А это еще какие такие "старые моральные", "ясные и незамутненные"? Это которые при прошлом рынке были? При НЭП? Еще раньше… Может, при …ах, еще раньше? Но позвольте, ведь тогда еще товаров-то не было. Натуральное хозяйство, первобытный коммунизм…

Успокойте государство, КБ! Пусть оно меня не боится. Я не буду его пугать пугачевскими бунтами. Ругать же за повышение цен буду непременно. Про себя. Потому что рост у меня, сами понимаете… Не понимаете? как чудно, что мы с Вами встретились на страницах прессы! Давайте поболтаем просто так, а? Бог с нею, с экономикой. Вы сегодня завтракали? Кофе, как? Ах, да… Давайте по наперсточку сухонького пропустим? Да… Тогда давайте водички попьем и разойдемся. Хорошего, как говорится, помаленьку.

Плодите деловых людей, КБ! Дайте им свободу вас зарезать. Ведь "не убий" не менее условно, чем "не укради". Им это сейчас, действительно, ни к чему. Раздев Ваш молодой, красивый труп, они сдадут Ваши вещи государству и будет "много чугуна и стали на душу населения в стране". Они-то уж у Вас не спросят, где им взять денег. Они не могут ждать милостей от природы, "взять их у нас – вот задача". Будьте покойны, они возьмут.

Вычеркивать ничего не буду. Простите, коли что не так. О себе говорю, о себе. Много зла во мне. Стыдно. Не хочу. Простите, коль что не так, простите…

Я хотел бы знать: давая столь серьезный совет – переходить в группу деловых людей, следует ли своему совету сам КБ? Он – занимается подпольным бизнесом, спекуляцией, ворует? Не символически, не по мелочам – он же очень умный человек! – а масштабно, тысяч на 20, а? Это очень-очень важно.

Ну и последнее. По поводу "огромного влияния" интеллигенции.

Догма, положенная в основание нашего государства носит религиозный характер. Не случайно уже Энгельс отмечал некоторые параллели коммунизма и христианства. Я хотел бы коснуться одного момента различия. Догма отчуждена от всякого конкретного человека: никто, никогда, от Маркса до Брежнева, этой Догме не следовал. По христианским правилам жил хотя бы один человек, поэтому можно ставить вопрос, в какой мере по ним могут жить другие. По Догме не жил и не живет никто. Вероятно, по ней невозможно жить вообще существу, именующему себя человеком. В силу своей отчужденности Догма антигуманна по существу. Истинность всякой человеческой идеи проверяется сравнением ее с другими человеческими идеями – возможно выделением некоего инварианта, полаганием его в качестве разумной основы для соглашения. Догма же доказывает свою истинность уничтожением всех других противоречащих ей идей, а если нужно – то и их носителей. Она истинна, ибо ее не с чем сравнивать – логика безукоризненна. Догма самозамкнута и статична, не допускает противоречия, движения, она сама непротиворечива, неподвижна. Она избавляется от противоречия тем, что возводит его в принцип – единственный принцип, допускаемый ею. В этом смысле ее можно было бы назвать принципиальной беспринципностью.

Социальная роль интеллигенции – быть генератором идей. Понятно, в наших условиях она своего социального назначения не выполняет. Все допускаемые идеи должны воспроизводить Догму, только тогда они получают право на существование. Все прочие идеи незамедлительно уничтожаются. Какое "огромное влияние" может оказывать (наша) интеллигенция??

Выходить против Догмы с НЭП – занятие бессмысленное и опасное. НЭП не наступит, пока человеческая рука не прибьет к дверям церкви 95 тезисов против отпущения грехов. Иначе мы получим тот НЭП, который мы уже раз имели. Хотим ли мы повторения?

Комментарий к статье И.З.

Давайте сразу снимем эмоции, забудем – Вы об "интеллигентных задницах", я – о тех "хамах и мурлах", которыми столь часто честят шабашников и спекулянтов. Спасибо за прощение. И приступим к делу.

1. Мы расходимся в основной аксиоме этого обсуждения: противоречат или связаны друг с другом материальное и духовное богатство. Конечно, никто не отрицает различий между этими человеческими ценностями и даже, в некоторых случаях – их конфликтность, но надо определиться, что же в них главное: единство или противоречие. Я знаю, что традиционные религии говорят нам больше о взаимоисключении "материального богатства" и "духовного здоровья". Но также знаю, что с появлением протестантизма наступило новое время, когда многие люди стоят на точке зрения "единства" этих ценностей. Думаю, что современная западная капиталистическая цивилизация стоит на этом. Так что ответ на этот вопрос далеко не однозначен, да и спорить здесь много не приходится. Просто будем уважать столь коренные идейные различия. И потому мне кажется бесполезным дискутировать, можно ли заменять термин "духовное богатство" на "здоровье", или "труд" на "материальное богатство" (хотя, конечно, между трудом и "духовным богатством тоже могут быть противоречия)…

Я сознаю, что разговор двух разноверующих об их основных догматах бесполезен. И потому не обиделся бы, если бы дойдя до моей аксиомы, Вы вообще отказались от чтения моей статьи. Но Вы ее прочли и даже ответили, и я благодарен Вам за такую чудесную последовательность и отплачу той же монетой, объясню, почему считаю материальное и духовное богатства связанными.

Просто я считаю людей, этих, как раньше говорили, "созданий Божьих", равнозначными по достоинству своих трудов и устремлений. Я хочу сказать – равнозначны достоинства их профессий. Свободные люди живут вместе и помогают друг другу, обмениваясь произведениями рук и ума своего. А для обмена есть универсальный измеритель – деньги, этот всеобщий измеритель человеческого времени и даже жизней. Да, жизней. Вообразите: вот человек, который работает лишь ради еды, жилья и одежды; на это у него уходит 2/3 его времени (8 часов работы и 8 часов на сон и еду для восполнения рабочих сил). Дайте ему зарплату за 40 рабочих лет и позвольте заниматься любимым делом – вот Вы и подарите ему целую жизнь. И разве человек, заработавший своим трудом и умением много денег, не имеет права думать, что он тем самым сэкономил человеческого времени на несколько жизней, что он, тем самым, может дать жизнь, допустим, нескольким художникам? Связано ли материальное богатство со здоровьем и жизнью? Деньги – время, деньги – труд, деньги – жизнь…

Да, я знаю, Вы улыбнетесь такому "примитивизму" и приведете тысячи примеров против, на которые я найду свои контрдоводы и спор наш будет бесконечным.

И еще одна оговорка: кое-что я просто не понял в Ваших замечаниях и потому вынужден был пройти с недоумением. Например, что значит: "в теории КБ аксиомы нравственности отсутствуют", если я начинаю как раз с толкования понятия "благо людей". Или как понимать: "этика КБ является производной его эстетики"? – Раз этики нет, то откуда взялась эстетика? Ну и так далее…

2. "Рынок и план". Я рад, что нашел такого вдумчивого читателя, но сожалею, что его тут же "совратил" Гэлбрейт. Простите за шутку. Просто с доводами этого экономиста мне уже приходилось разбираться и рад, что иных защитников идеи "конвергенции капитализма к социализму" что-то не видно.

Вы затронули старую тему, и потому я постараюсь быть кратким. Да, "классическая рыночная модель – наличной ситуации (даже на Западе) не соответствует". Я же добавлю – и никогда не соответствовала ей, ибо всегда была лишь научной абстракцией, схемой, на которую жизнь накладывала государственные и монополистические ограничения и влияния. Ленинская мысль о том, что "свободный рынок – это вчерашний день" – легенда, миф. История свидетельствует скорее о том, как несовершенный рынок развивается и движется в сторону научного идеала, т.е. так называемого "рынка совершенной конкуренции", хотя, по-видимому, этот идеал вообще недостижим. Однако отмеченная недостижимость идеала не отрицает самого движения к нему – ни на Западе, ни тем более у нас.

3. Вы говорите: "Экономика вторичная в сравнении с главными общественными целями", и я соглашусь с этим. "Плановость, действительно, есть атрибут Догмы нашего государства". Правда и то, что признание свободного рынка существенно изменило бы и государство, и толкование его Догмы, т.е. цели. Но почему такие существенные изменения могут произойти только кровавым, революционным путем, мне непонятно.

Да, Вы правы, я боюсь всеразрушительной революции. Она происходит, когда падает государство на неэффективной социально-экономической основе, падает от безысходности и отсутствия альтернатив. Классическая формулировка сути революционной ситуации гласит: "Когда низы не хотят, а верхи не могут жить по-старому, наступает революционная ситуация». Я бы изменил этот тезис так: "Когда верх не может жить по-старому, а низы не хотят жить по-старому, но не умеют жить по-новому". Ибо если бы низы умели жить по-новому, то "верха" смогли бы осуществить спасающую их реформу. Без этого нового умения низов все летит в тартарары, чтобы через смутное время убийств и разрухи вернуться к исходному пункту…

Нет, я не сторонник конвергенции, т.е. эклектического искусственного соединения старых и новых принципов, я – сторонник свободной жизни, здесь и сегодня, в нашей сегодняшней реальности. Пусть это будет безумно трудно. И пусть лично мне тоже не хватает сил на свободную жизнь, но я приветствую и диссидентов, и шабашников, как представителей будущего.

4. А теперь о Вашей личной позиции.

Честь и хвала, что Вы не против НЭП, что уважаете труд и готовы подрабатывать, "продавая свою физическую силу и профессиональное умение". О чем нам тогда спорить?.. Честь и хвала Вам, что готовы ограничить свои нужды – по размеру проданной (т.е. признанной другими людьми) работы, хотя лучше было бы не ограничивать свои нужды, а увеличивать объем отданных людям способностей и талантов ( не зарывать их в золотарство). И уж совсем грешно осуждать и презирать других людей за то, что они "увеличивают свою работоспособность", "улучшают организацию труда", развивают свободный бизнес и т.д.

Вы не против НЭП в принципе, а в реальности он вызывает у Вас отрицание. Противоречие и разлад… Вы скажите: ну и черт с ним, душа дороже. Но нет, душу чистой сохранить Вы не сможете. Отказываясь от строительства свободы (в том числе и экономической) сейчас, невольно будете действовать в качестве ее ограничительного элемента, в качества мертвого винтика разваливающейся до революционного слома машины. Где уж тут чистота души…

5. О требовании повышения государственных цен. Возмущение по этому поводу я слышу неоднократно. Однако почти все мои критики не восприняли доказательств обоснованности этого требования, приведенные в самой статье.

Да, государство не додает нам зарплату (именно в этом – главный источник его доходов), часть этих денег оно теряет на производстве дефицитных, т.е. дешевых товаров. Казалось бы, безобидная операция – с зарплаты деньги изъять, на товары – прибавить, но она помогает государству контролировать все потребление. Дефицитные товары превращаются в предмет государственного распределения и благотворительности. То Сталин в 30-х годах продавал рабочим и служащим хлеб по низким ценам – фактически "дарил" его, то сегодняшние власти, снабжая столицы по первому разряду – подкупают их в первую очередь.

Наконец, такая система полударовой раздачи товаров людям, которые полуработают и вчетверть получают, ведет к невозможности конкурировать с государственными магазинами независимых производителей, продающих свой товар лишь по рыночной, полной цене.

Вы просите подробного описания всех балансов производства и потребления дефицитных товаров. Я думаю, что в этом нет необходимости. Все эти ситуации однотипны: продажа товара ниже рыночной цены приводит уже к его нехватке. Но все же возьмем один распространенный пример: мясо. Мясо стоит 2 руб. в магазине, 5 руб. на рынке. След., есть дефицит, нет, не в Москве, а в стране. Производитель – колхозы-совхозы и частники. Потребители – все советские люди, но из-за дефицита они разделены на две категории: столичную белую кость и провинциальную "шваль". Первые покупают мясо по 2 руб/кг, остальные позволяют себе это гораздо реже по 5 руб/кг (эффектом транспортных перевозок в первом приближении можно пренебречь). Считается, что цены на мясо поднимать не следует, ибо если дело поставить по-американски, то "в принципе" его можно производить так много, что рыночная цена снизится до 2 руб/кг (настроим коровников и страну завалим, мясом, конечно). Считается поэтому, что те, кто сегодня продает мясо по 5 руб. – выжиги и прощалыги, их надо презирать и преследовать.

Однако с подобными планами производство мяса в стране растет медленно, относительно числа потребителей, наверное, совсем не растет, так что для очень многих лишь дорогое рыночное мясо не позволяет забыть хотя бы его вкус. Вот вам его современный баланс.

К чему бы привел рост цен на мясо?

Уменьшились бы противоречия внутри народа и рабская благодарность столичных жителей к властям за свою дешевую и сытную за чужой счет жизнь.

Конечно, мясная проблема может быть решена и иным путем, без государства, за счет расширения частного производства мяса по рыночным ценам – но при поддержке и помощи потребителей. По мере развития масштабов частного производства мяса, рыночные цены на него снижались бы – до приемлемого уровня рентабельности. Государственное же производство захиреет. Этот путь, конечно, длиннее и труднее, но, к сожалению, реальнее. И будет проходить не при поддержке подкупленных столиц, а вопреки им.

Возражение против повышения государственных цен до уровня рыночных цен, это защита системы государственного подкупа, это защита своих потребительских привилегий.

6. "Что вперед": НЭП или полит. свобода?

Конечно, я не против и того, и другого. Я даже знаю, как тесно они связаны: без открытых выступлений и требований не будет и НЭП. Наверное, я не смог в своей статье быть понятным и потому объяснюсь еще раз.

Говоря об экономических правах, как о более основополагающих, я совсем не хотел поставить их выше духовных и политических прав, считаю их скорее равноправными, но просто экономические свободы нужны сегодня гораздо большему количеству людей и их более просто обеспечить. Ваше же требование: сначала света, а потом НЭП, очень похоже на требование: сначала дайте нам свободу слова, митингов и сменяемости правительства по нашей воле, а уж потом, когда наговоримся и натешимся, введем у себя НЭП, - на деле невыполнимо. Ибо, после всеразоблачительного "света", полной свободы критики и чехарды правительства нам станет не до НЭПа, а до "восстановления порядка любой ценой", вместо НЭП тогда впору будет вводить новое ВКП (второе крепостное право).

7. Было удивительно читать о Вашем разделении экономически свободных (деловых) людей на две группы: множество мелких и вредных и немногих крупных и полезных коммерсантов, организаторов подпольных производств. На мой взгляд, это подразделение весьма искусственно. Между подразделяемыми существуют очень тесные связи – как в смысле перехода из одной группы в другую, так и в смысле разделения труда: крупный левый бизнес (в качестве его представителей выступают зачастую государством назначенные хозяйственники, но действующие экономически самостоятельно) используют левую торговую сеть мелких леваков, спекулянтов и т.д. Упреки к мелким "деловым людям" в боязливости и узости обслуживаемого ими круга потребителей выглядят просто смешно, ведь этот упрек надо отнести к преследующему государству. Я думаю, леваки не виноваты, что Вы лично не желаете ни в очереди стоять, ни знакомства с ними заводить. Думаю, что большинством этот "барьер незнакомства со спекулянтами" уже преодолен, и если мы с Вами – исключения, то не будем на себе строить обобщения.

7. И еще раз о морали.

Я думаю, что нетрудно и довольно просто твердить об абсолютности и неизменности библейских заповедей. Вы говорите: нельзя отнимать у воров, убивать убийц и т.д. Но как поступать в реальных ситуациях, требующих зачастую трудного морального выбора между злом и злом? Вот Вы следующей фразой сами говорите: я иду войной против негодяев…" – что это значит? Разве идти войной – это не убивать? Или война уже стала чем-то метафорическим и нереальным? – А если нет, то, может, сегодняшним военным, этим профессиональным убийцам, нельзя и руки подавать? – Можно?

А тогда почему спекулянтам и производственным "ворам" – нельзя, если я ясно вижу и чувствую от них добро? Только потому, что традиционное мышление привыкло называть их грабителями и ворами? Чем они хуже профессиональных и полезных для общества убийц? Только тем, что мы привыкли последних называть - "военными"? Или потому что последних государство награждает, а первых – сажает?

Что-то все слишком просто получается у защитников неизменности моральных норм. Простите, но мне такая позиция кажется просто выражением душевной и интеллектуальной слабости, нежеланием решать трудные жизненные проблемы. Конечно, "защитники абсолютных неизменных моральных норм" сами не живут по ним, оправдываясь своей "слабостью и греховностью". Там, где сторонник "относительной морали" (примем здесь условно этот неудачный термин), мучается над реальной жизненной проблемой, пытаясь понять, в каком выходе заключено главное Добро, пуская в ход все наличие силы своего разума и интуиции, готовясь и страшась этого жизненного морально трудного действия, там для сторонника "абсолютных норм" все кажется очень просто: конечно, надо выполнять их при любых условиях, но в своих реальных действиях можно и не выполнять, ссылаясь на свою "слабость и греховность". А почему, собственно, должно приниматься это всеразрешающее самооправдание? – В ответ начинаются казуистические ссылки на Адама и т.п. "Грешу и каюсь, грешу и каюсь…" – именно это стало жизненным правилом сторонников неизменных моральных норм, правилом, практически уничтожающим мораль, превращающим ее в практически безнравственное ханжество, фарисейство.

Не удержусь и вспомню близкий Вам пример. Христос, избавляющий блудницу от наказания,- кто был: защитник ли неизменных этических норм или сторонник, ну, не относительности, а хотя бы – неприменимости в некоторых конкретных случаях? И вспомните его логику: "кто сам без греха…". Он видел, что для тогдашних людей чувство греха утратилось, а моральные нормы уже умерли, стали книжной догмой, фарисейством и лицемерием. И только опираясь на глубинное чувство Добра, Совести, Бога в человеческих душах (сохраняющееся там при любых условиях), отряхнув отжившие нормы и тем самым реконструировав мораль, Он возвестил людям новую эру. А тогдашним интеллигентам и лицемерным защитникам этических и прочих норм грозил: "Горе вам, книжники и фарисеи…"

Почему бы современным христианам не брать пример с Христа?

Но пойдем дальше. Вы считаете, что человек, совершивший доброе дело по расчету, не заслуживает названия "нравственного человека" и звучит это утверждением глубинной "безнравственности" этого человека.- Что ж, в этом мнении отразилась традиционная точка зрения, отлучающая от добра огромную массу расчетливого, рыночного Добра, не ставящего экономический труд человека ни во что, делящая жизнь человеческую на низменную, трудовую неделю и свободную, посвященную Богу субботу или воскресенье. Мне его традиционное мнение не нравится.

Дальше. Мой отказ признать сегодня за нашим народом черту всеобщего нравственного падения и отказ от нравственного поучения ему с позиций неизменных моральных норм, Вы воспринимаете как отказ от нравственности вообще. Неосторожное сравнение народа с обучаемым стадом "благородных оленей" невольно выдает Ваше отношение к нему, как к объекту поучений. Но сравнения развиваются дальше и вот уже экономическая и политическая свобода сравниваются с топором, врученным неразумным детям. Дальнейшее же сравнение экономических свобод с уголовщиной не делает Вам чести и наполнило меня простым негодованием. Впрочем, простите – Ваше дело солидаризироваться с кем угодно. Даже с ОБХСС.

И в этой связи мне хочется задать один "коварный вопрос": кто же будет учить наш "падший народ" традиционной нравственности, прежде чем ему будет дозволено пользоваться свободами? Сейчас видны лишь два претендента: морализирующее на каждом шагу государство и …Вы! Но будет ли разница? И в чем она?

9. Теперь относительно моей экономической свободы. Я уже отметил в своей статье, что сам принадлежу к числу интеллигентов-служащих и потребителей, что тем самым обвиняю прежде всего самого себя. Эту статью я совсем не считаю призывом к немедленной переквалификации, ее основной пафос – в отказе от традиционного презрения к экономически свободным людям и их деятельности и внутренняя подготовка себя к возможности такого свободного труда. Себя лично я считаю находящимся в процессе перехода (летнее шабашничество, например, уже испробовано).

Однако совсем не обязательно переквалифицироваться. Если интеллигент добьется возможности заниматься свободной духовной деятельностью, жить за счет признания своего труда у людей, т.е. на рынке – честь ему и хвала. Свободные писатели, художники, артисты, преподаватели. Но совершенно обязательно – не презирать других людей, выбравших свободный труд в других сферах и по-своему. Такое презрение – гибельно.

10. И, наконец, последнее. Ваше мнение о ничтожном влиянии нашей интеллигенции кажется мне неосновательным.

Господство марксистской Догмы в нашей жизни – несомненно, но ведь важна не сама Догма, как ее реальная интерпретация. А вот на эту интерпретацию, на формирование общественного, вернее – общего мнения, как у властей, так и у народа, интеллигенция, особенно, гуманитарная, влияние оказывает. Печать, кино, театр, радио, официальные и неофициальные выступления…

Свою статью Вы заканчиваете так: "Выходить против Догмы с НЭП – занятие бессмысленное и опасное. НЭП не наступит, пока человеческая рука не прибьет к дверям церкви 95 тезисов против отпущения грехов. Иначе мы получим тот НЭП, который мы уже раз имели. Хотим ли мы повторения?" Я рад четкости этих возражений. Они, действительно, кардинальны. Однако, на мой взгляд – неверны.

НЭП был отменен без народного сопротивления не потому, что не был связан с культурной и духовной свободами (напротив, эта связь проглядывается весьма отчетливо), а потому что он был введен в свое время не народом, а сильной партией. Правда, в 1921 году партия учла предупреждения антоновского крестьянского и кронштадского матросского восстаний, однако основная масса крестьянства и всего народа оказалась заряженной традиционной ненавистью к кулакам, буржуям, нэпманам, спекулянтам, рвачам и приверженностью к не менее традиционным пережиткам общинной психологии. Опираясь на эту ненависть и эти коллективистские пережитки, партия и смогла взять реванш, разгромив "нэпманов и кулаков" и переведя крестьян в колхозы.

Будем ли мы повторяться в своей традиционной ненависти и пережитках? – Вот в чем вопрос, вот от чего зависит наша общая судьба…

Теперь о другом Вашем историческом сравнении. Реформация - этот идейный провозвестник капитализма, наступила после идейного бунта Лютера, после его протеста по поводу безнравственности римской церковной иерархии. И я вынужден буду согласиться: да, так было. Это правда: вначале был не призыв к свободе и веротерпимости, а моральный протест и призыв типа "Живите не по лжи!"

Но вспомните, что последовало дальше. Реформация оказалась целой бурей революционных восстаний и религиозных войн, протестантских и католических диктатур, чуть ли не столетием злобы и нетерпимого насилия. Прошло очень много времени, прежде чем потомки нетерпимых протестантов пришли к идеалам трудолюбия, терпимости, свободного служения Богу, профессионального долга и негреховности материального богатства, т.е. к тому, с чего начался современный Запад.

Будем ли мы повторять этот скорбный и кровавый путь? Надо ли начинать с нетерпимости, с прибития к дверям "Жизнь не по лжи!"? Не лучше ли учесть реформационный опыт Запада и свои силы обратить сразу на строительство свободной жизни?




предыдущая оглавление следующая


Лицензия Creative Commons
Все материалы сайта доступны по лицензии Creative Commons «Attribution» 4.0 Всемирная.